Яндекс.Метрика

Первая летняя практика, которая проводится для студентов всех специальностей геолого-геофизического факультета, проходит на Горном Алтае. Она проходит в две смены, каждая из которых длится 14 дней. За это время студенты успевают совершить около двух десятков учебных маршрутов.

На время прохождения практики студенты обеспечиваются всем необходимым для проживания в полевых условиях снаряжением (палатками на 2–3 человека, спальными мешками, ковриками). Кроме того, в необходимом количестве им предоставляется снаряжение для маршрутных и камеральных работ (геологические компасы и молотки, планшеты, рюкзаки, водостойкие маркеры, координатная бумага).

Евгений Викторович Деев, кандидат геолого-минералогических наук, начальник учебной геологической Горно-Алтайской практики, отмечает, что практика на первом курсе состоит из двух частей. Во-первых, это учебная практика, в ходе которой студенты применяют свои геологические знания, получают экспедиционные навыки. Во-вторых, студенты учатся безопасности жизнедеятельности: умению разбить лагерь, проживанию в лагере, приготовлению еды для себя и товарищей, а также учатся заготавливать дрова, топить баню и долгое время жить в коллективе.

Иван Дмитриевич Зольников, доктор геолого-минералогических наук, профессор ГГФ НГУ, рассказал о том, как важно для студентов видеть, причем не только глазами, и почему стоит воспринимать слова преподавателя с первого раза и не употреблять ненормативную лексику в полевых условиях.

– Учебный процесс на ГГФ отличается тем, что здесь зачастую приходится иметь дело не с какими-то виртуальными моделями и теориями, придуманными людьми, а с изучением природы. Соответственно, практики – это достаточно редкая возможность для студента непосредственно соприкоснуться с природой, заняться изучением природных объектов.
К сожалению, мы сейчас имеем дело с «жертвами ЕГЭ»: детей натаскивают на системах тестов выучивать правильные ответы на правильные вопросы. В результате мы сейчас видим людей, которые не умеют «читать, писать и говорить». Они привыкают в аудиториях к тому, что главное для студента, так же как и для ученика, – присутствовать на лекции, не создавать проблем учителю или преподавателю, а потом выучивать минимально требуемый набор информации и сдавать его. Но на полевой практике такой учебный стереотип не работает.
Геологическая практика – это совсем другое. Здесь нужна активность: человек должен сам изучать объект, сам его описывать, систематизировать свои знания и излагать их. К сожалению, сейчас большинство студентов с самого начала вместо того, чтобы самостоятельно делать свою работу, начинают задавать вопросы преподавателю: «Это как?», «А вот это что?», как бы добиваясь подсказки, которую следует законспектировать и выучить. Это действует привычка заучивать то, что считается правильным, вместо того, чтобы пытаться понять – а как есть на самом деле? С этим приходится работать – мы пытаемся научить студентов действовать самостоятельно, не только смотреть, но и видеть.

Когда студентам задаешь вопрос: «Чем человек видит?», они, как правило, отвечают: «Глазами». Когда им говоришь, что глазами смотрят, они не сразу догадываются, что человек видит не глазами, а чем-то другим. Ведь можно смотреть и не видеть... Но вскоре, наконец, наступает прозрение – человек видит мозгами! Наша самая главная задача – это научить студентов «видеть мозгами». К сожалению, у нас на первом курсе число людей, которые успешно осваивают эту новую (на самом деле, старую) парадигму, не больше половины. И чем дальше, тем у нас становится с этим все труднее и труднее.
– Если говорить о студентах, то, в принципе, это хорошие ребята, но из них на первом курсе половина, а то и две трети, не адаптированы к поведению в полевых условиях, к организации своего быта. Скажем, в одном заезде могут быть ребята, у которых был туристический опыт, дембеля, деревенские, которые умеют работать с топором, готовить. Они могут контролировать ситуацию, формируют костяк, а остальные к ним тянутся. В другом заезде, где преимущественно, предположим, городские жители, неадаптированные к полевым условиям, можно увидеть, как они, например, постоянно тупят топоры. Им говорят всем вместе и по отдельности неоднократно: «Нельзя на земле рубить! Нельзя рубить на камнях». Тем не менее, буквально в два дня, скажем, у трех топоров лезвия становятся загнутыми. К сожалению, первокурсники часто не воспринимают слова: им говоришь что-то, а они фильтруют информацию. Это еще одна из основных особенностей нового поколения – фильтрация слов преподавателя, потому что они привыкли в школе пропускать мимо ушей то, что им говорят учителя. Этим детям нужно сказать десять раз, и только тогда, возможно, они это усвоят. Школьники привыкли, что их пугают учителя, а потом все, тем не менее, оканчивается благополучно. Для многих оказывается неожиданным, что в полевых условиях за словами преподавателя стоит регламентация нормальной повседневной жизнедеятельности, а иногда просто-напросто условия выживания.

Нам по ряду параметров даже приходится ограничивать свободу студентов: например, мы не допускаем использование ненормативной лексики, которая, к сожалению, в вузах звучит сейчас сплошь и рядом. Парни не стесняются девушек, а девочки нередко еще круче выражаются, чем мальчики. Для нас это вопрос техники безопасности: уважительное, корректное отношение друг к другу гарантирует, что мы будем нормально вести учебный процесс, а не разбираться с чрезвычайными происшествиями. Очевидно, например, что учебный процесс будет сорван, если кто-то, обидевшись на некорректное поведение однокурсников, психанул, ушел, и потом весь лагерь должен искать его несколько часов.
Люди в нашем обществе адаптированы к очень узким социальным стереотипам урбанизированной жизни и не каждый в состоянии выработать в себе адекватное экспедиционное мировосприятие. А в полевых условиях учебной практики человек может на собственном опыте достаточно быстро понять, правильный ли он сделал выбор, что пошел на геологию, или почувствовать свою профессиональную несостоятельность и перевестись на какую-то другую специальность, которая ему больше подходит.
В целом, студенты первого курса – достаточно вменяемые люди, с ними приятно работать, и, в общем, проблемы, которые у многих из них возникают при первом соприкосновении с полевой геологией, скорее не следствие их личных недостатков, а результат ущербности социальной инфраструктуры, которая так готовит их к жизни. Общество формирует молодежь по шаблонам инфантильных приспособленцев. Полевая практика ориентирована на активизацию таких качеств как самостоятельность, инициативность, социальное сотрудничество, нацеленность на практический результат. И, конечно же, на восприятие природной реальности, а не на мнения авторитетов по поводу этой реальности. «Природа – лучший учитель». Разумеется, невозможно за две недели «исправить» то, что культивировалось 10–11 лет. Но возможно помочь человеку научиться не только смотреть, но и видеть. А человек видящий, самодостаточный и инициативный в состоянии сам заняться своими проблемами. Потому что знание само по себе является силой – «Scientia potentia est» (Фрэнсис Бэкон).


Никита Ашихмин, студент второго курса геолого-геофизического факультета, геофизик, бригадир, староста и гитарист в одном лице:
«Мне изначально была интересна география и все, что с ней связано. Еще и физика нравится. Я не ищу легких путей, поэтому выбрал самую сложную специальность на ГГФ – геофизику. Уже с 10 класса я определился с выбором и ни капли не жалею – чувствую, что это мое!», – утверждает Никита.
В этом году у него была первая летняя практика. Она проходила на Горном Алтае – с 17 по 30 июля.
– Ехали мы по трассе М52, по Чуйскому тракту, через два перевала: Чикет-Аман и Семинский. Разбили лагерь недалеко от основной трассы, примерно в километре, на равнинной местности, рядом с рекой – чтобы можно было купаться и мыть посуду. Первая стоянка – на слиянии Чуи и Катуни, вторая – восточнее, вверх по течению Чуи.
Всего было 7 бригад, в основном, по пять человек в каждой.
Жили мы в палатках, по 3 человека.
Распорядок дня:
6:00 – подъём дежурных (приготовление завтрака)
7:00 – общий подъём
7:30 – собрание бригадиров (определение маршрута, выдача карт)
8:30 – выезд на маршрут
~14:00 – обед
15:30 – выезд на маршрут
~20:00 – ужин
23:00 – условный отбой

– Как обстояло дело с пропитанием?
– Готовили еду себе сами, на костре, так что она была очень вкусной. Из гарнира – гречка, рис и макароны, каши разные на завтрак, и, конечно же, тушенка – наше все.
– Какая погода была во время твоей практики?
– Погода была, в целом, хорошая. В других заездах рассказывали, что солнце пекло весь день, и это реально было гораздо хуже, чем у нас. Однако в нашем заезде были частые дожди... К тому же дождь начинался внезапно, и писать дневники практики тогда было нереально. Солнечная погода была всего два дня, да и то – недолго.
– В чем заключалась твоя летняя практика?
– Каждый день мы ходили в маршруты – по два маршрута в день.
Мы описывали различные обнажения (выход на поверхность Земли пластов горной породы, находящихся в естественном залегании – прим.), откалывали в качестве образцов куски пород с помощью молотка (важно, чтобы те были размером с кулак и имели не менее 70 % свежего скола), искали разные горные породы (габбро, базальт, долерит, диорит, мрамор, роговик, зеленый сланец, известняк, алевролит и многие другие).
В долине Чуи и Катуни мы описывали состав низких, средних и высоких террас: сначала ничего не понятно было, но потом, по выводам, все становится на свои места. Конечно, мы много ходили по горам, но мне не впервой – я уже шесть лет езжу отдыхать на Алтай.
Был, например, маршрут, где надо было составить разрез карбоновых отложений, а потом все зарисовать на миллиметровку и сделать стратколонку (стратиграфическая колонка – прим.).
Один раз даже картировали местность: растянули четыре рулетки на расстоянии 20 метров и пошли вдоль них, картируя геологические тела. В итоге, у нас получился геологический план-схема 50 на 60 метров.
Еще ходили на осыпи. Там был очень крутой наклон – градусов 30. Видели оползень-обвал, который образовался в результате Чуйского землетрясения (Чуйское землетрясение произошло 27 сентября 2003 года – прим.).
Последний маршрут был длинным, на весь день. Там мы составляли опорный разрез хребта в долине реки Аккая и зарисовывали потом все на миллиметровку.
– Были ли на маршрутах какие-нибудь находки?
– Когда мы встречали новую породу, то обязательно откалывали образец в бригадную коллекцию. Я, например, нашел горный хрусталь и привез его домой. На девонских отложениях мы обнаружили окаменелые кораллы, криноидеи и брахиоподы, а моя одногруппница Маша нашла отпечаток трилобита.
– Чем вы занимались вечерами, после маршрутов?
– Вечерами пели песни у костра – «Кино», «ДДТ», «Чайф», «Чиж», немного «Машины времени» и «Наутилиуса Помпилиуса». Я был основным гитаристом. Из развлечений были лишь карты и еще фрисби, но играли мало, ибо за день все жутко уставали...
А еще в лагере стояла баня (и это было здорово!).
– Чем закончилась твоя практика?
– В последний день все готовились к защите. Надо было написать отчет – 5 глав, введение, заключение, оформить титульный лист – все от руки, карандашом. Бригадиры писали главу-обобщение «История развития юго-восточной части Горного Алтая», и я, так как был бригадиром, хорошо разобрался в этом. Информацию брали из маршрутов, смотрели выводы, анализировали, собирали в единое целое и, в итоге, написали историю формирования данной территории с венд-кембрия и до четвертичного периода.
Наутро уже надо было защищаться. И, хотя я до последнего момента боялся, что нам поставят двойки, все прошло успешно. Моя бригада защитилась хорошо: у меня пятерка, чем я несказанно доволен, несколько четверок... Три человека получили двойки, но, на мой взгляд, вполне заслуженно.
– А из чего складывалась оценка?
– Из многих факторов: работа с компасом, в маршрутах, ведение дневника, написание главы, определение горных пород и сама защита.
– Доволен ли ты своей первой практикой?
– Да, практика прошла очень интересно: я познакомился с хорошими людьми, мы сплотились бригадой. Иногда, конечно, было тяжело, ну да ничего – все было здорово! Жаль, что все закончилось, я бы там еще пожил!

О дневниках практики

В дневниках практики:

а) пишется номер маршрута, дата, название маршрута, номер точки наблюдения, географическая и GPS привязка;
б) ведется описание обнажения – по слоям (состав и структура, цвет, мощность, текстуры, генезис, элементы залегания, возраст пород);
в) указываются номера отобранных образцов (с описанием – что за порода, структура, текстура, процентный состав);
г) делаются выводы по маршруту.

Все это пишут на правой странице, на левой – рисунки с указанием метража и условными обозначениями.

Весь дневник ведется карандашом, так как ручка в случае дождя (или чего-то подобного) может потечь. С обратной стороны пишутся лекции (конкретные практические приемы и навыки описания объектов в полевых условиях – перед маршрутами).

По традиции дневники практики после защиты сжигают.

Вопрос: Почему сжигают учебные полевые дневники в конце практики?
Отвечает Иван Дмитриевич Зольников: «Человек имеет только то, что он не может потерять при кораблекрушении! Если студент научился методике и приемам экспедиционной работы с природными объектами, ему уже не нужны в будущем конспекты или записи в учебном полевом дневнике. При необходимости он может воспроизвести любое описание реальных объектов, самостоятельно изучив их. А вот тот, кому для этого нужен проверенный преподавателями конспект-шпаргалка, не геолог. Он не способен, смотря на природную реальность, увидеть ее».