11.04.2014
Российский научный фонд объявляет новый конкурс – для желающих создать новые научные лаборатории. Объявлено, что победителям три года будут выделять до 25 млн рублей ежегодно, и еще в течение двух лет при успешном ходе проекта. Желающих побороться за такие средства, вероятно, будет много. А что ждет сам фонд от претендентов, какими они должны быть, чтобы победить? Чем вообще этот конкурс лучше первых двух?
Сегодня на вопросы нашего корреспондента Елизаветы Понариной отвечает генеральный директор РНФ Александр ХЛУНОВ:
- Для меня эти конкурсы, как дети: не бывают лучше или хуже один другого, - говорит А.Хлунов. - Сегодня объявляем конкурс на поддержку исследований во вновь созданных лабораториях. Он отличается от предыдущих уже тем, что создание лаборатории - вообще редкое явление, потому что оно означает появление новой структуры, нового руководителя, новых должностей в научном или образовательном учреждении. Да и тема, которой люди готовы уделить время и силы, тема лаборатории должна вызреть, состояться. Поэтому в конкурсной документации мы предлагаем считать вновь созданной лабораторию с 1 января 2014 года, хотя объявляем конкурс в апреле, а деньги на нее выделим соответственно в конце лета.
Главное же отличие от двух запущенных конкурсов - мы поддерживаем исследования по приоритетным направлениям, ориентированным на повышение качества жизни населения. Если проекты первых двух конкурсов базировались исключительно на инициативе ученых и связаны были с отраслями знания, то в третьем акцент делается на приоритеты, которые вызрели в обществе, осознаны как государственная задача. Например, ориентация на хозяйственную деятельность человека в зоне Арктики. Естественно, все исследования по приоритетам будут междисциплинарного характера. Ибо трудно представить решение задачи повышения качества жизни человека, если в этом деле не участвуют математики, специалисты по информационным технологиям, физики, химики, медики. Конкретные формулировки, принятые Попечительским советом, отражены в конкурсной документации. Но общий тренд - улучшение качества жизни. Победителей будет около 50, то есть втрое меньше, чем в конкурсе уже работающих лабораторий. Разом много новых не создать.
Второе отличие - мы вводим требование софинансирования. Конечно, нонсенс - требовать его по фундаментальным исследованиям, и тут фонд в полном объеме берет на себя эту нагрузку. Но создание лабораторий подразумевает еще и приобретение оборудования, решение инфраструктурных проблем. Достаточно странно, если бы учредитель (ФАНО, Минобрнауки или другое федеральное ведомство) остался индифферентен к созданию такой лаборатории по приоритетам. Ведь по окончании проекта лаборатория останется ему. Вдруг он потом заявит, что она ему не нужна, что его не спросили вначале и теперь он не обязан поддерживать ее... Софинансирование - 25 процентов от объема гранта фонда, причем в основном с 2015 года, - пойдет на затраты организационного характера. Возможно, на стажировки в России или за рубежом, на любые инфраструктурные мероприятия. Это могут быть деньги из любых источников - самой организации, дар бизнеса, средства учредителя, лишь бы целевым образом были направлены на создание лаборатории.
- А вы уже представляете, кто придет к вам? Обсуждали это?
- Нет, но наверняка это будут организации с достойной репутацией. Ведь наиболее перспективные структуры имеют планы, видят приоритетные задачи для обеспечения жизнедеятельности нашего населения. Например, всем хочется жить долго, хорошо питаться и не болеть. Может, звучит приземленно по сравнению с теорией относительности, но интересует всех. Помните, как президент Обама после кризиса 2008 года выделил 4,5 млрд долларов на создание высокотехнологичных классов в школах, внедрение информационных технологий в здравоохранение, создание более эффективных и энергоемких двигателей, прокладку высокоскоростных железных дорог? Поставлены были совершенно конкретные цели, связанные с потребностями американского народа. Вот и у нас общество становится прагматичнее: наряду с широким фронтом исследований должны быть обозначены конкретные приоритеты, которые обусловлены интересами российских граждан.
- Этот конкурс вряд ли будет "абсурдным" по количеству участников? Тысяч заявок не ждете?
- Не ждем. Входные фильтры такие же, как были при объявлении конкурса по существующим лабораториям, - по числу публикаций для руководителя за последние пять лет в уважаемых научных журналах. А вот выходные фильтры несколько понижены. Потому, что создание лаборатории и поддержка работы существующей - два разных процесса. Новая структура потребует в первый год деятельности много сил и времени на организацию, значит, научный старт будет чуть запоздалым. Потому на выходе мы требуем несколько меньшее число статей.
- Вам не кажется, что входной фильтр - 28 публикаций за пять последних лет - слишком плотен? У добротного исследователя, говорили на конференции научных работников в ФИАН, 3-4 публикации в год бывает...
- В документах фонда нигде не написано, что требуется 28 публикаций. Написано, что нужно 11 публикаций в журналах Web of Science и Scopus и 17 - в изданиях, учитываемых РИНЦ. А РИНЦ учитывает и Web of Science со Scopus.
- Почему же просто не написать 17?
- Потому что целый ряд русскоязычных научных журналов не индексируется, потому что во многих российских журналах нет адекватной экспертизы статей, потому что по разным отраслям знания картина неоднородна. Напиши 17 - и тут же гуманитарии и специалисты по сельскохозяйственным наукам заявят, что для них 17 в WOS - слишком много. К сожалению, по ряду направлений исследований у нас утеряна культура размещения российских научных результатов в высокорейтинговых журналах. В Красноярске шесть научных учреждений, подведомственных ФАНО, за последние три года не имели ни одной такой публикации. На Дальнем Востоке есть такие коллективы. Отсюда путаница, страх, ссылки на Эйнштейна, Бора, Ньютона, которые в РНФ ничего бы не выиграли... Звучит громко, но некорректно: когда работали Эйнштейн, Бор или Ньютон, такого количества научных журналов (многие тысячи) не было... Эмоции превалируют над пониманием. Это пройдет.
- А упреки в дискриминации по возрасту? Заявления, что требование по участию в проекте аспирантов, молодежи породило "торговлю и обмен" ими... Вы к этому были готовы?
- Нет, помню 2005-2006 годы, когда руководство РАН забило тревогу, что надвигается крах российской науки из-за отсутствия молодых кадров. Потребовали целевого решения проблемы, и чуть позже для РАН были выделены 1000 ставок для молодых, появились конкретные мероприятия той же направленности в РФФИ, РГНФ, в ФЦП "Кадры"... Это сработало, молодежь пришла и закрепилась в науке. У кого-то ее еще нет? Это чья вина? На мой взгляд, руководитель любого учреждения сам ответственен за кадровый состав. Нормальным для организации является 3-процентное обновление. Иначе возникают диспропорции. Как их нужно устранять в каждом конкретном институте? Надо выделять ставки для молодежи, решать проблемы старшего поколения. Все зависит от качества управления в конкретной организации...
- При организации новых лабораторий ограничение по возрасту руководителя будет?
- Нет. Единственное условие: треть сотрудников в проекте - до 39 лет. Относительная молодость. Это требование для того, чтобы иметь сбалансированный по опыту, компетенциям и энергии коллектив. Поддержка молодежи - политическая тема, залог будущего науки. Я как-то ужинал с нобелевским лауреатом, он мне сказал, что не удовлетворен результатом своего труда. "Вы, обласканный всеми премиями?" – поразился я. "Я не удовлетворен тем, что с точки зрения передачи знаний у меня огромные ресурсы, а я их еще не реализовал. И для меня это сейчас существенно важнее любых наград", - пояснил он.
- Люди еще опасаются, что получение гранта ограничит бюджетную зарплату получателя...
- Это они не очень внимательно читают документы. Мы при планировании грантов, проектов исходим из того, что выделяемые большие деньги позволяют решить основные организационные, трудовые проблемы при налаживании научных исследований. Денег достаточно, чтобы платить зарплату, осуществлять командировки, приобретать расходные материалы. Но в конкурсной документации указано, что члены научного коллектива, осуществляющего исследования, должны состоять в трудовых отношениях - это для руководителя, а другие члены - либо в трудовых, либо в гражданско-правовых отношениях - с организацией, где реализуется этот проект. Мы понимаем, что термин "трудовые взаимоотношения" означает разное. Как руководитель научной организации и руководитель лаборатории договорятся в соответствии с российским законодательством, так и будут действовать. По трудовому соглашению в РФ можно работать и на полставки, и на полную. Договоры гражданско-правового характера могут вообще оформляться на определенный вид работ. Нельзя со стороны РНФ жесткие ограничения ставить, их и нет. Почему люди, не умеющие договориться с руководителем, сердятся на фонд? В некоторых формах конкурсной заявки специально "заложены" две подписи, одна - руководителя, другая - исполнителя. И ставить свои подписи они должны осознанно, когда обо всем договорились. Сумма гранта такова, что она позволяет руководителю лаборатории самому решить все проблемы. Он сам планирует объем средств, приоритетность их расходования, сам расписывает, что пойдет в фонд оплаты труда, что - на участие в конференциях, закупку расходных материалов, а может, приборов, которые необходимы для проведения исследований, что - на оплату накладных расходов по взаимоотношениям с данной организацией. Есть, кстати, организации, которые вообще не требуют перечислять им средства на накладные расходы, есть такие, которые требуют максимальной доли... Но это - взаимоотношения, и их надо выстраивать. Нет общего правила даже для тех организаций, где есть несколько коллективов, имеющих гранты РНФ. Для них - только аплодисменты, никаких жестких установок. Кстати, у нас в этом году будет конкурс по поддержке исследовательских программ. Цена -
150 млн рублей. Нашел у себя в институте Эйнштейна - поддерживай, расти, не заставляй публиковаться каждый год. Но докажи, что это Эйнштейн, который принес твоему институту мировую славу.
- То, что не все правила РНФ верно воспринимаются учеными, не вызывает раздражения?
- Я давно работаю в научной среде и понимаю, что она очень разношерстна. Непонимание пройдет, а вот когда исчезнет невысокая результативность российской науки? Последние 20 лет, что ни делай, она такова. И, уверяю вас, не зависит от того, была ли главным рулевым в науке РАН, стало ли ФАНО, были университеты в Минобразования или в Минобрнауки... Тренд этот надо менять. Фонд, поддерживающий проекты с неким требованием по входным и выходным фильтрам, - одна из структур, служащих этой цели. Но фонд - не волшебная палочка. Это один из целого ряда инструментов, которые помогут устранять кадровые проблемы, сбалансировать до оптимального соотношение госзаданий и грантовых форм, укрепить программное развитие... Я как-то выступал в ЦЕРН, выяснил, что мы - единственная страна, которая не имеет утвержденной программы исследований в физике высоких энергий. У корейцев есть, у китайцев, индусов, а у нас - нет. Работы по астрофизике финансируются, исследования идут не хуже, чем у других, а утвержденной программы - нет... И звучат требования финансировать все подряд, все исследования внутри России, хотя признаем, что российское небо не позволяет достигнуть мировых результатов... Потому одновременно надо бы вступить в Европейскую южную обсерваторию, которая в Чили расположена, найти и на это средства. Такие вещи свидетельствуют, что некие рычаги управления требуют тонкой настройки. Если она есть, то люди, работающие в науке, в большей мере понимают, какие перед ними ставятся задачи. Как, впрочем, и власть - тогда она ставит задачи, связанные с интересами общества, государства. А пока настройка происходит, звучат критика, недоумение. Раздражения от нее нет, хотя я предпочел бы получать вопросы, связанные с деятельностью фонда, а не отвечать за всю фундаментальную науку в России.
Нам нужно научиться диалогу, когда обе стороны стремятся слышать друг друга, предлагают конструктивные решения, а не норовят сорвать аплодисменты громкой фразой.
Елизавета ПОНАРИНА