​​Как долго будут сохраняться низкие цены на нефть? Заменит ли американский сланцевый газ российский? О перспективах отрасли и о том, с какими угрозами нам ещё предстоит столкнуться, рассказал научный руководитель Института нефтегазовой геологии и геофизики им. А. А. Трофимука СО РАН академик Алексей Эмильевич Конторович.

Благодаря добыче сланцевой нефти на рынок оказалось выброшено дополнительно 400 миллионов тонн нефти, которые никто, в том числе и ОПЕК в свои прогнозы не закладывал. Буквально за 2-3 года США резко сократили импорт нефти, за счёт чего на мировом рынке образовался её переизбыток. В результате цены на это сырье рухнули.  

Удар кризиса пришёлся не только по России, но и по другим странам, чья экономика завязана на нефтедобывающей отрасли. В частности, большие проблемы сейчас у Норвегии: государство, которое последние 30 лет жило благополучно, приближается к банкротству, и это произошло за каких-то 2-3-х года. Также огромные трудности испытывают страны бассейна Персидского залива, обладающие вполне рентабельной нефтью (себестоимостью не выше 10 долларов за баррель), но слишком от неё зависящие. «Десятки лет бюджет этих государств был рассчитан на сверхприбыль, а когда цены упали в 2-3 раза, то, естественно,  экономическая ситуация там стала тяжелой», — рассказывает академик.

Обычно при избытке нефти на мировых рынках Саудовская Аравия брала решение проблемы на себя — снижала добычу, и ситуация с предложением нефти на мировых рынках и спросом на неё, а затем и с ценами, выравнивалась. В последнем случае эта страна от такой роли отказалась, предпочитая сохранить за собой рынки.

В сложном положении оказались и сами Соединённые Штаты. «О том, что это не политическая провокация, а, скорее всего, глобальный экономический просчёт, свидетельствует следующее:  подавляющая часть сланцевой нефти рентабельна при стоимости не ниже 80 долларов за баррель, и в США сейчас идёт массовый процесс разорения компаний», — отмечает Алексей Эмильевич. Американское правительство в течение первых 30 лет освоения сланцевой нефти в огромных объёмах финансировало исследования по созданию технологий её добычи, а также создало преференции, которые при высокой цене на сырьё позволили развить эту отрасль. Всего за пару лет в США пробурили 90% от всех горизонтальных скважин в мире. Сегодня, когда цена за баррель упала, созданные предприятия разоряются одно за другим. То же самое происходит со сланцевым газом. Это сырье оказалось слишком дорогим.

По словам академика, переизбыток нефти на мировом рынке и её дешевизна — явления временные, но к ним всегда нужно быть готовым. «Мы должны отдавать себе отчёт, что подобные ситуации будут случаться и впредь, они всегда возможны. Необходимо иметь экономическую подушку запаса прочности, чтобы выдерживать такие флуктуации в 2-3 года», — считает он.

Численность населения на Земле возрастает. Страны типа Китая, Бразилии, Индии, а в перспективе — и многие другие, живущие сейчас в нищете, станут оттягивать на себя энергоресурсы, а в производстве традиционной нефти в мире в 30-50 годы XXI века будет достигнут потолок. В этой коллизии, по мнению Алексея Конторовича, корень всех будущих войн XXI века. «Поскольку количество нефти — а в перспективе газа и угля — на душу населения сократится, цены на эту продукцию будут расти довольно быстро, но не монотонно, с флуктуациями», — утверждает учёный. Он отмечает, что расслабляться ни в коем случае нельзя: для того, чтобы погубить экономику целого государства, двух-трех лет подобных кризисов вполне достаточно. Например, сегодня к сложившейся ситуации Россия оказалась не готова. «Когда были высокие цены на нефть, мы поднимали эти вопросы, говорили, что нужно увеличить инвестиции в геологоразведку, в глубокую переработку нефти, в инновации. Таких прогнозов Сибирское отделение РАН в разные годы отдавало в Правительство очень много. Их в лучшем случае вносили в государственные документы, но до реализации наших предложений так и не дошло», — рассказывает Алексей Эмильевич.

По словам академика, Россия упускает из виду и некоторые другие угрозы: «Мы привыкли жить в условиях, когда имелось 2 крупных газовых рынка: один — Северо-Американский, замкнутый только на себя и поэтому до последнего времени никак не влиявший на весь остальной мир, и Западносибирско-Европейский.  Все остальное было мелочью. Сегодня в Персидском заливе открыто запасов газа не меньше, а даже на несколько больше, чем в Западной Сибири. И в отличие от нас, арабские страны вкладывают в экономику этой сферы огромные средства. Развивается новый мощный центр, который очень быстро становится сопоставимым с нашим. Он ориентирован на сжиженный газ. Обсужаются также проекты строительства газопроводов. И эта конкуренция будет значительно опасней, чем со сланцевым газом. Недавно мне прислали новую версию Энергетической стратегии развития России (которую разрабатывают теперь уже без нашего участия), но в ней ничего об этом нет».

Сильным соперником становится сегодня и Австралия. Она реализует два гигантских проекта. Один — открыв газовое месторождение Горгон в Индийском океане, второй — запустив добычу угольного метана в огромных объемах — 20-30 миллиардов кубометров в год. Уже заключены долгосрочные контакты с Китаем и другими азиатскими странами на поставку сырья на 20 лет вперёд.

«Конкуренция на рынках и нефти, и газа будет обостряться, ориентироваться по-прежнему только на то, что страна будет жить на продаже сырья, нельзя. И если этого понимания не будет у нашего правительства, нам грозят серьезные потрясения», — считает Алексей Конторович.

Россия практически не использует свои небольшие месторождения нефти. На месторождения, где запасов меньше нескольких миллионов тонн, крупные компании обычно не идут. Можно было бы последовать примеру США с семидесятых годов прошлого века и Татарстана с конца девяностых, где эту работу, предоставив льготы, дали выполнять малому и среднему бизнесу. До сланцевого бума в Соединенных Штатах таким образом извлекали до 70% нефти. Например, в Ханты-Мансийске уже 5-6 лет падает добыча этого сырья, и по прогнозам будет ещё хуже. По подсчётам учёных СО РАН, 20 миллионов тонн в регионе можно устойчиво добывать в течение 25-30 лет на небольших месторождениях.

Академик отметил: в том, что касается запасов, у России хорошие перспективы. «Даже по самым скромным оценкам одна баженовская свита содержит минимум 20-25 миллиардов тонн извлекаемой нефти. За 50 лет мы добыли 11 миллиардов. А если считать оптимистично, что ближе к истине, то там 60-70 миллиардов тонн извлекаемой нефти. Это делает Западную Сибирь по ресурсам нефти вторым Персидским заливом. Однако разработка новых месторождений требует технологий, специальной государственной политики. Пока же мы очень медлительны и нерасторопны», — говорит Алексей Эмильевич.