​Однажды ведущего сибирского профессора спросили, как его исследования соотносятся с мировым уровнем? Ответ был краток: не соотносятся с ним, а его определяют. Сибирские, уральские, дальневосточные профессора до сих пор задают тон исследованиям в своей области. Но вот развитие науки в регионах давно уже происходит по типовому сценарию: приезжает, скажем, в Новосибирск кто-то из первых лиц государства, ученые и местные власти гостя убеждают поддержать какой-то крупный проект, по итогам визита раздаются поручения, в ходе реализации которых сроки выполнения проекта откладываются, а обещанное финансирование уменьшается.

Недавно в Госдуме по инициативе фракции «Справедливая Россия» состоялся круглый стол «Проблемы региональной науки». Главный ученый секретарь СО РАН академик РАН Дмитрий МАРКОВИЧ представил там предложения Сибирского отделения, о которых рассказал «Поиску».

 

– События последних лет демонстрируют отсутствие системного подхода: решения принимаются эпизодически, что-то инициируется в силу сложившихся в определенном месте в определенное время обстоятельств. Так, после визита президента Владимира Путина в феврале 2018 года в Новосибирский Академгородок появился ряд долгожданных поручений. И мы их выполнили: подготовили План комплексного развития СО РАН и Программу развития Новосибирского Академгородка. Но потом оказалось, что эти планы не обеспечены ни средствами, ни необходимой законодательной поддержкой. Что в сухом остатке? Строится ЦКП «СКИФ», в рамках нацпроекта «Наука» созданы Центр генетических технологий и Международный математический центр. Но ни о каком комплексном развитии речь не идет! В последнее время удалось совместными усилиями сдвинуть с мертвой точки вопрос о развитии Новосибирского государственного университета. Но опять же импульс этому придал визит в НГУ премьер-министра Михаила Мишустина. А если бы Михаил Владимирович не доехал до Новосибирска?

Есть, конечно, хорошие комплексные решения: Сколково, «Сириус», остров Русский. Но что удручает: инфраструктура строится в чистом поле, хотя развитие шло бы гораздо быстрее, если бы подобные средства вкладывались в уже существующие научные центры.

Хроническое недофинансирование – уже привычная тема, об этом хором говорили на встрече в Госдуме. Российская наука финансируется в разы меньше, чем наука ведущих стран. На наш взгляд, проблема начинается на законодательном уровне: по бюджетной классификации сфера науки не выделена в специальный раздел, требующий приоритетного рассмотрения, а включена в «Услуги», что сразу дезориентирует разработчиков бюджета, придавая созданию новых знаний и технологий оттенок второстепенности. Мы предлагаем это упущение исправить.

Кроме того, необходим единый государственный надведомственный орган, координирующий научную политику в стране. РАН во взаимодействии с такой структурой могла бы играть действительно полноценную аналитическую и экспертную роль. Сегодня многие министерства и ведомства, госкомпании включают в планы исследования, обеспеченные солидным бюджетным финансированием. Однако из-за отсутствия надотраслевой координации на федеральном уровне и межведомственных барьеров поставленные задачи часто решаются собственными силами. Поверьте, при разумной организации результаты научных исследований в отраслях могли быть намного серьезнее. Говорю это, исходя из обширного опыта экспертизы, организуемой РАН.

Недавно указом президента была создана специальная Комиссия по научно-технологическому развитию РФ. Надеюсь, у нее будут полномочия, достаточные для координации.

Сейчас институты отделены от академии, хотя, несмотря на восемь лет реформы, все-таки прислушиваются к структурам РАН. Сибирское отделение, например, до сих пор остается входным окном для внешних заказчиков: представители российских и иностранных корпораций первым делом обращаются в Президиум СО РАН. Однако в фундаментальных исследованиях отсутствуют механизмы для формирования, например, интеграционных проектов, работ на стыках наук с участием разных институтов. Одним из немногих исключений стала Большая Норильская экспедиция – экологический исследовательский проект, объединивший 14 организаций. Может, это начало, которое повлечет за собой и другие примеры?

Собственно говоря, у Минобр­науки тоже нет интеграционных механизмов, помимо недавно прошедшего конкурса проектов-«стомиллионников», который, по сути, стал реинкарнацией программ Президиума РАН.

Возможно, интегрирующую роль должны играть ведущие университеты, как НГУ в Новосибирске. Важная задача ближайшего будущего – организовать их гармоничное сосуществование с академическими институтами.

– Это признает и Министерство, делая в программе «Приоритет-2030» (урожденная ПСАЛ) акцент на создание консорциумов с участием вузов и академических институтов. Насколько я знаю, Президиум СО РАН попытался выступить интегратором такого сотрудничества в Сибири.

– Действительно, мы постарались обсудить возможность сов­местных программ с ректорами. Медленно, шаг за шагом расширяем пул заинтересованных университетов. Например, недавно подписали соглашение о сотрудничестве с красноярскими университетами. Считаю, что вовлечение ведущих вузов в общую орбиту, координация проектов и программ – одна из важнейших функций РАН, особенно в регионах. Ну, нельзя все увидеть из Москвы! Даже крупные корпорации российского и мирового масштаба традиционно привлекают к сотрудничеству лишь университеты, расположенные рядом. Руководителям министерств и госкомпаний порой и трудно, и не хочется смотреть куда-то за Уральские горы. Но необходимо: страна-то огромная, надо использовать все возможности.

– Что, с вашей точки зрения, может стать ключевым в развитии российских территорий?

– Пространственное распределение интеллектуального потенциала и грамотное управление им. При таких пространствах, как у нас, нужны структуризация и координация научных и образовательных направлений в регионах. Необходима и законодательная мотивация к более равномерному размещению научно-технологического потенциала на территории страны. В конце концов можно добавить в KPI губернаторов развитие научно-инновационной деятельности. И здесь я бы отметил важность повышения роли региональных властей. Зачастую для развития региона необходимо решить целый ряд научных задач. И местные органы управления это прекрасно понимают. Но механизмов для организации таких работ у них немного.

Есть, например, в Новосибирской области Фонд поддержки науки и инноваций, но возможности его незначительны – порядка 200 миллионов рублей в год. Недавно на различных площадках, вплоть до Совета при президенте по науке и образованию, обсуждались возможные изменения в законодательстве, разрешающие региональным бюджетам финансировать фундаментальные исследования организаций федерального подчинения. Региональные власти должны вместе с РАН участвовать в формировании научной политики. Для госзадания на фундаментальные исследования можно подобрать и такие задачи, решение которых будет через 5-10 лет востребовано экономикой и предприятиями региона, в котором работает институт либо университет. Кстати, прекрасную стимулирующую роль играли региональные проекты РФФИ, пусть и небольшие по объему финансирования. Надеюсь, они в каком-то виде уцелеют при объединении РНФ и РФФИ. В общем, нужна более динамичная система целевого финансирования для решения срочных научных задач, важных для региона.

– Что может привлечь в регионы квалифицированные молодые кадры? Установки мегасайенс?

– Система притяжения молодых кадров в регион может и должна быть динамической: специалисты приезжают, уезжают, возвращаются. Главное – чтобы сохранялась некая дельта в сторону увеличения их числа. Надо грамотно реализовывать стратегию формирования территориальных центров притяжения. Иначе благие намерения приводят не туда. Так, провозглашенный норматив зарплаты для ученых в 200% от средней по региону способствовал формированию «насоса», регулярно выкачивающего кадры из наших городов в Москву.

Для молодежи крайне важны интересная работа, наличие мирового уровня исследовательских задач, современной инфраструктуры, с помощью которой их можно решать.

В частности, суперкомпьютерных центров. К сожалению, среди 500 самых мощных компьютеров мира сейчас российских только 2, да и те, как можно догадаться, в центральной части страны (к слову, в 2010 году в ТОП-500 входили 12 российских суперкомпьютеров, то есть темпы нашего отставания растут). Между тем я как директор Института теплофизики знаю, сколько денег тратится на экспериментальные испытания в таких отраслях, как энергетическое и авиационное машиностроение. Эти траты можно сократить на порядки, вначале проведя масштабное оптимизационное компьютерное моделирование, а затем необходимую экспериментальную «доводку», но уже в точечной конфигурации, без потери достоверности и надежности. Во всем мире идет революция в суперкомпьютерных технологиях, но мы остаемся в стороне. На тех мощностях, которыми располагают институты академии, вузы, ведущие наши КБ, можно обеспечить лишь упрощенное моделирование.Мы подготовили проект Супер­компьютерного центра «Лаврентьев», который будет базироваться в Новосибирском госуниверситете, необходимо создать и сеть суперкомпьютеров в крупных сибирских научных центрах: Томске, Иркутске, Красноярске. Понимаю, что это серьезные вложения, но другого пути нет.

Очевидно, что в регионах должны быть созданы притягательные условия для высококвалифицированных кадров, как было в советские времена. Один из старейших сотрудников нашего института рассказывал, как в начале 60-х первую ночь в Новосибирском Академгородке он провел на картонных коробках, но на полу собственной квартиры, немедленно предоставленной выпускнику ленинградского вуза. А взять якутские зарплаты, которыми в 70-е годы соблазнились мои родители, поехав, будучи молодыми специалистами, на освоение алмазных месторождений… Словом, нужна взвешенная, согласованная научно-техническая политика, в том числе и кадровая. Иначе получим опустевшую восточную окраину империи.

Увы, с советских времен профессия ученого заметно утратила свой престиж. К сожалению, регулярные нападки на Российскую академию наук его восстановлению не способствуют. Но если лет через десять опрос, проведенный в школах Новосибирска, покажет, что многие дети хотят стать учеными и жить в Сибири, значит, проблему науки в регионах удалось решить верно.

Беседовала Ольга Колесова

Фото Юлии Поздняковой