«Огонек» собрал сведения о самых интересных российских научных экспедициях летнего сезона.
Взрывоопасный метан на дне Байкала и античные города в Крыму, погружение в Васюганские болота и восхождения на ледники Перу, живые очаги вулканов и вымершие мухи с хоботками: именно летние марш-броски дают российским ученым львиную долю информации, которая потом обрабатывается в течение года. Количество экспедиций в сезон исчисляется сотнями. География — от Арктики до Антарктики. Длительность — от недели до трех месяцев. Хотя есть и круглогодичные, скажем, на базу в Антарктике, по особым квотам. Другое дело, что уехать в экспедиции сегодня не так просто, как полвека назад, а условия работы в них реально тяжелые.
— Я сейчас на Алтае, исследуем знаменитую Денисову пещеру,— говорит «Огоньку» директор Института археологии и этнографии СО РАН Михаил Шуньков, который руководит самой крупной в Сибири археологической экспедицией.— Экспедиции — основа исследований: без них нам просто не с чем работать. Но сейчас, после повышения зарплаты ученым, бюджетных средств для экспедиций почти не остается, приходится изыскивать их другими путями.
Обычна ситуация, когда для экспедиций ученые используют личные автомобили. А то едут общественным транспортом.
— География как наука подразумевает обязательную экспедиционную работу,— объясняет замдиректора Института географии РАН Аркадий Тишков.— Так было и 100 лет назад, когда создавался наш институт: в 1920-х искали ресурсы для спасения голодающего и замерзающего Петрограда. В советские времена наша наука была, в принципе, ориентирована на экспедиции: в Академии наук СССР была спецавтобаза с сотней автомобилей повышенной проходимости, вездеходами и был экспедиционный флот Академии за 200 единиц, что позволило в 1950–1960-е годы сделать сотни географических открытий. СССР в те годы лидировал в изучении океана и Антарктиды. А сейчас в РАН едва найдется 20 исследовательских судов!
Советская наука жила под девизом освоения новых территорий, поэтому Академия наук вместе с Госпланом организовывала постоянно действующие экспедиции в районы строительства крупных ГЭС, железных дорог, комбинатов. Сегодня работу в полях оплачивают за счет грантов, чья тематика и определяет темы и сроки.
Так, много выделяется на проекты по изучению климата, а вот финансирование на исследование природы там, где будет развернута гигантская стройка, нереально.
В этом, считают ученые, причина страшных экологических издержек многих современных проектов в Арктике, Сибири и на Дальнем Востоке.
— Подготовку экспедиций существенно замедляет и слабый менеджмент со стороны Министерства науки и высшего образования,— говорит замруководителя Центра морских экспедиционных исследований по научной и экспедиционной работе Института океанологии им. П. Ширшова РАН Сергей Гладышев.— Сплошная, беспросветная бюрократия — суть вопроса теряет значимость, и, как результат,— низкая производительность труда.
Другая проблема выездной науки. В РФ свернули непрерывные измерения: буйковые станции, системы, сканирующие воду, самописцы параметров среды — все это в прошлом.
— Долгосрочные исследования на озере Байкал прекратились в 1990-е,— сожалеет гидролог Михаил Макаров из Лимнологического института СО РАН.— Сейчас измерения на Байкале носят точечный характер и не могут дать полной картины. А для нашего института это очень важно: мы занимаемся целым комплексом вопросов, связанных с микробиологией, гидрохимией, геологией и гидрологией Байкала.
Не хватает и измерительного оборудования: без бюджетного финансирования 99 процентов устройств производят за рубежом. Ученые делают что могут: скажем, Институт мониторинга климатических и экологических систем (ИМКЭС) СО РАН для долговременных измерений параметров атмосферы и почвы сделал измерительные комплексы сам, теперь они установлены в различных болотных экосистемах — остается только снять показания во время летних экспедиций. «Автономное оборудование на болотах сокращает количество экспедиций, но без них нашу науку сложно представить»,— объясняет «Огоньку» директор ИМКЭС СО РАН Евгения Головацкая.
— Кажется, сегодня Минобрнауки и РАН начинают понимать, что без экспедиционных работ развитие географической науки невозможно,— надеется Аркадий Тишков из Института географии РАН.— Хотя в рамках госзаданий как не было целевых средств на экспедиции, так и нет — только на зарплату. Без полевых исследований нельзя ответить ни на один существенный для пространственного развития страны вопрос. Будь то адаптация к «быстрым» климатическим изменениям, проблемы обмеления и загрязнения Волги, трансформация экосистем Арктики и участившиеся наводнения и многое другое. Да и никакие съемки из космоса не помогут, если по суше и по воде не идут ученые, собирая информацию о состоянии природы.
Ольга Волкова, Елена Кудрявцева
Наука на выездеОгонёк (kommersant.ru/ogoniok), 24.06.2019
НАУКА НА ВЫЕЗДЕОгонёк, 24.06.2019
Сейсмостанции в дрейфеЧестное слово, 19.06.2019
Наука на выездеNewsGra.com, 24.06.2019
Наука на выездеРоссийская академия наук (ras.ru), 24.06.2019
Наука на выезде: самые интересные полевые исследования сезонаНовости сибирской науки (sib-science.info), 24.06.2019
В Институте мониторинга климатических и экологических систем СО РАН создали автономное оборудование для исследования болотСибирское отделение Российской академии наук (sbras.ru), 24.06.2019
Ученые займутся исследованием взрывоопасного метана со дна БайкалаIrkutskMedia.ru, 26.06.2019
Ученые займутся исследованием взрывоопасного метана со дна БайкалаIrkutsk.News, 26.06.2019
Новосибирский ученый провел эксперимент с временными сейсмостанциями на дрейфующей льдинеРИА Сибирь (ria-sibir.ru), 12.06.2019