Яндекс.Метрика
4.12.2019 | 1350

Гуманитарная наука в России: немедля отдаться «общему знаменателю»! Зачем?

П​риоритет специфическим образом понимаемого «общечеловеческого» начала над национальным и государственным как нельзя лучше объясняет стремление научной элиты к наведению мостов с западными учеными и экспертным сообществом, которые являются важнейшей частью западной концептуальной власти с ее приоритетом разрушительных технологий управления общественным сознанием.

В здании Российской академии наук (РАН) на Ленинском проспекте столицы прошел первый Международный научный гуманитарный форум на тему «От знания к действию», инициатором которого выступил Институт всеобщей истории (ИВИ) РАН. Мероприятие видится перспективной площадкой международного обсуждения гуманитарных проблем; в стадии обсуждения, как следует из выступлений организаторов, находится проведение ежегодных таких конференций под условным названием Гуманитарный форум. К участию привлечены значительные российские и иностранные научные силы.

Завершившееся к обеду 3 декабря пленарное заседание переросло в серию секционных обсуждений и круглых столов, участие в которых принимают как специалисты и эксперты по внутренней политике, так и ученые-международники, а также представители государственных структур, религиозных конфессий и общественных организаций. Общая канва обсуждения была обозначена уже в приветственных словах представителей научных коллективов; с определенным «допуском» ее можно охарактеризовать как преодоление определенной оторванности гуманитарной академической науки от актуального общественно-политического контекста, ее сближение и объединение с естественно-научной проблематикой. Это вообще-то назрело давно, но не решено ввиду широкого разброса в современной научной общественности различных идеологических и политических предпочтений, которые оказывают существенное воздействие на исследовательские дискурсы.

Если конкретизировать, то главной задачей, поставленной организаторами, можно считать нахождение некоего универсального «общего знаменателя», создающего систему критериев «научности» или «ненаучности» тех или иных концепций и воззрений в гуманитарных дисциплинах. Наибольшей конкретизации этот подход был подвергнут в тезисе «научной дипломатии», который в своих выступлениях сформулировали ректор МГИМО Анатолий Торкунов, сделавший упор на переплетении государственных акторов с негосударственными, и глава Российского фонда фундаментальных исследований Владислав Панченко, который, рассуждая в категориях системного анализа, вышел на проблематику работ Римского клуба, осветив ее в рамках триады так называемого «устойчивого развития» — энергетика, климат, экология. Прозападный характер подходов к ней был наглядно продемонстрирован докладом президента Курчатовского института Михаила Ковальчука, открыто признавшего, что «золотой миллиард» озабочен перспективой ресурсного коллапса при современной динамике роста потребления в Китае и Индии.

По сути, это модель знаменитых «Пределов роста» (1972 г.), тупик которой, по мнению Ковальчука, преодолевается на путях прорыва в технологической конкуренции, но в ее рамках при американском лидерстве Европа уже превратилась в колонию США. Поэтому, отметив «особую» роль своего института в выстраивании системы научных обменов с европейскими странами, Ковальчук сам не заметил, как попал в ловушку противоречия между указанным колониальным статусом Старого света и российским стремлением к сотрудничеству с ним. Получается одно из двух: либо Россия таким образом стремится отвоевать Европу у Америки, что представляется заведомо невыполнимой задачей, либо речь идет о перекачке через Европу в США оставшихся у нашей страны передовых технологий, и тогда это либо недальновидность, либо неофициальное признание наличия определенного круга соответствующих не декларируемых и не прозрачных обязательств.

Несмотря на это противоречие, доклад Ковальчука необходимо выделить как наиболее содержательный. Хотя ничего принципиально нового он не сказал, сосредоточившись на продвижении концепции «природоподобных» технологий, о которых сам уже рассказывал в Совете Федерации в январе 2016 года, вскоре после того, как эту идею с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН осветил президент России Владимир Путин. Кстати, и апология «золотого миллиарда» давно успела устареть, ибо в концептуальных центрах Запада, вроде Брукингса и Аспена, в ходу другая, более дифференцированная концепция «платиновых ста миллионов». Вместе с тем, в докладе Ковальчука прозвучал ряд интересных фактов, которые наглядно характеризуют неравномерность современного развития, оставляющую отстающие страны на обочине мировой динамики. Например, почти треть энергетики, как выяснилось, уже сейчас работает на поддержание сетей Wi-Fi, из чего следует, что цифровизация, включая тематику искусственного интеллекта и big data, — удовольствие настолько дорогое, что оно по карману лишь ограниченному кругу богатых стран с хорошо развитой энергетикой. А это делает расслоение между странами и регионами финальным и непреодолимым. Именно это и было заложено докладом Римскому клубу Месаровича — Пестеля «Человечество на перепутье» (1974 г.), поставившим вопрос о сегрегации мира путем закрепления сложившейся системы международного разделения труда между глобальным центром и глобальной периферией.

Поэтому возвращаясь к поднятой академиком Панченко теме «римских» разработок, необходимо отметить, что их абсолютизация уже сыграла злую шутку с Советским Союзом. Под видом конвергенции двух систем нашей стране навязали тогда западную повестку, в которой широкое толкование экологии использовалось в качестве Троянского коня для подкопа под социализм и идеологическое доминирование КПСС. Даже короткое перечисление тематик основных «римских» докладов первого десятилетия 70-х годов, сформировавшее «дорожную карту» глобальных перемен, неопровержимо доказывает их управляемый, преднамеренный характер. И это лучше всего иллюстрируется названием доклада Яна Тинбергена «Пересмотр международного порядка» (1976 г.), предложившего мировому сообществу концепцию «коллективного суверенитета», по сути, отменяющего национальные суверенитеты. Энтузиазм, с которым Панченко продвигает концепцию системного взаимодействия с западными, прежде всего британскими, научными кругами и институтами, показывает, что прозападная элитарная ориентация — не случайный зигзаг, а глубокий тренд. И никакие «развороты над Атлантикой» или «на Восток» ее не только не меняют, но и по сути не затрагивают, что академик продемонстрировал на примере беспрецедентной активизации в последние годы, на фоне западных санкций, контактов своего фонда с Global Research Council (Глобальным исследовательским советом). Поневоле задаешься вопросом, не являются ли эти санкции «оперативным прикрытием» для такого рода деятельности, изобилующей прямыми параллелями с тем, что происходило в стане «системной аналитики» в преддверие распада СССР.

Забегая вперед, отметим, что очевидная эфемерность универсализации гуманитарных критериев породила множество и других противоречий, которые отмечались как в этих конкретных докладах участников форума, так и между ними. Например, тот же Ковальчук в качестве примера технологического прорыва привел создание ядерного оружия, вступив тем самым в фактический спор с выступившим раньше директором Эрмитажа Михаилом Пиотровским, который, рассуждая о становлении культуры памяти, предупредил, что научные достижения могут быть как полезными, так и вредными. И именно атомную бомбу привел одним из примеров такого вреда, в то время, как его оппонент, популяризуя достижения отечественной ядерной физики, провел линию технологической преемственности от бомбы к мирному атому, получившему широкое использование в различных отраслях народного хозяйства, включая медицину.

Это и понятно: отстраненно позитивистские подходы хороши в тех научных отраслях, где исследовательская гипотеза проверяется/опровергается экспериментом, результаты которого имеют либо однозначное, либо не столь широкое толкование, как в гуманитарной сфере, где такие результаты сильно зависят от субъективно-мировоззренческих подходов, а также от полноценного доступа к информации. Политология как наука иногда очень часто бессильна объяснить протекающие в обществе процессы потому, что оперирует субъект-объектными отношениями, в то время, как политике, являющейся объектом таких исследований, свойственны субъект-субъектные противоречия, более характерные для игры.

В целом, по мере развития сюжета форума все более складывалось подспудное впечатление, что организаторы и привлеченные ими участники, замахнувшиеся в претензиях на презентацию нашего «завтра», прямиком угодили в глубокое «вчера», если не «позавчера». Чего, например, стоит выступление Александра Чубарьяна из ИВИ РАН, которого в текущей глобальной повседневности если что и беспокоит, то только приоритет, отдаваемый государственным интересам и деятелям перед «людьми (они же граждане) мира», то есть перед космополитами. Или, по Жаку Аттали, перед когортой «новых кочевников», передвигающихся по миру, не замечая границ. Очень хорошо видно, что именно этот типаж многолетнему директору и научному руководителю этого института намного ближе, чем соотечественники, любящие и уважающие историю своей Родины, стремящиеся длить ее, умножая достижения.

А преемник Чубарьяна во главе института, новоиспеченный член-корреспондент РАН Михаил Липкин умудрился, не выступая, а лишь заполняя паузы между докладчиками своими комментариями, сказать и вовсе страшную с точки зрения национального самосознания и идентичности вещь. Призывая к вселенской открытости внешнему миру, он пригрозил судьбой Китая и Японии, «открытие» которых осуществлялось с помощью западной военной силы. Нимало не озаботившись при этом ни политической, ни научной корректностью. В самом Китае подобное «открытие», завершившееся с созданием КНР, официальная историография именует не иначе, как «столетием унижений»; не случайно, повторное открытие, осуществленное Дэн Сяопином, происходило уже в рамках внутреннего, а не внешнего выбора.

 А конституция Японии, написанная в оккупационном штабе американского генерала Макартура, до сих пор служит ярким образчиком внешнего управления, игнорирующего автохтонные цивилизационные традиции «страны пребывания». Не говоря уж о примере КНДР, «открыть» которую у американцев не получается из-за наличия ракетно-ядерного щита, служащего, как выясняется, самой надежной основой традиционного суверенитета, правда, при непременном условии жесткой центростремительной элитной консолидации. Так что призвав во избежание повторения китайского опыта XIX века к «пересмотру ценностей», М. Липкин по сути повторил «перестроечный» пассаж ельцинского советника Анатолия Ракитова, потребовавшего «сломать защитный пояс русской культуры, чтобы перестроить спрятанные за ним механизмы исторической наследственности».

Ну, а опоздавший и выбившийся из графика представитель околовластного официоза, предлагая собравшимся отчет о расширении масштабов волонтерства, прямо «по Фрейду» проговорился, что конечным показателем в этом вопросе является выведение индексов «удовлетворенности» или «счастья». И что результаты, полученные с использованием социологических методик-де, наглядно показывают, что даже объективно неудовлетворительное положение дел можно подправить в «нужную» сторону с помощью мер социально-психологического воздействия. Грубо говоря, заменить хлеб — зрелищами.

Что ж, поблагодарим за эту откровенность чиновника, который, комментируя ряд аспектов этой деятельности, сослался на благотворительность как важный инструмент общественной помощи; об этом же говорил и Чубарьян, связавший через запятую благотворительность с идеями «добра, справедливости, ненасилия». Правда, при этом проигнорировав, что в ряде случаев восстановление справедливости, в том числе социальной, без институализированного, то есть государственного насилия не обходится и обойтись не может. А также тесную связь западной благотворительности, на которую пытаются выровнять отечественную, с коррупционной подпиткой «нужных» людей и структур, осуществляемой по разнарядке с «верхов». Идеалами Чубарьяна, вслед за исповедовавшим аналогичные глобалистские идеи Гербертом Уэллсом, служат не полководцы, прославившие страну, много раз спасавшие ее от гибели, а мать Тереза и Махатма Ганди, которые, исповедуя ненасилие далеко не всегда отделяли его от ненасильственного, но — сопротивления. Но главное — никогда не забывали об интересах своих стран и институтов, которым их деятельность принесла больше всего пользы.

В заключение наиболее общие выводы, характеризующие это мероприятие.

Первое. Наша страна, как и окружающий ее мир, все очевиднее находятся на переломе, приближаясь к Рубикону или своего рода «точке бифуркации», в которой процесс, как и его последствия неуправляемы. Ничего этого в докладах по сути не прозвучало, за исключением, пожалуй, лишь М. Ковальчука. Докладчики, раскрывая свои темы, рассуждали так, будто мы катимся по ровному, прямому и нескончаемому автобану вечного прогресса, что, мягко говоря, мало соотносится с действительностью. Надо ли говорить, что главное противоречие современности — между национальными суверенитетами и глобализацией, которую разве что тот же Ковальчук единственный охарактеризовал «третьим этапом» колониального закабаления зависимых стран, осталось нераскрытым. И даже на дальних подступах не просматривался подход к вопросу о том, что произойдет когда и если натиск глобализма будет отбит, и в мире сложится расстановка сил, предшествовавшая Первой мировой войне. На этот счет наша «передовая» научная мысль предпочитает «не заморачиваться». И если и призывает к учету исторического опыта, то имперского (Пиотровский), но никак не куда более актуального, на наш взгляд, советского, обезличенно и походя охарактеризованного «увлечением идеей» (Торкунов).

Второе. Представляя приглашенный контингент участников, академик Чубарьян обмолвился о 40 маститых иностранных гостях, из которых двое — представители Германии и Италии — были представлены в числе докладчиков на пленарном заседании. Единственный представитель КНР — профессор Пекинского госуниверситета Бао Ян, оказалась отодвинутой на периферию круглого стола №2 — по когнитивным наукам. Надо ли говорить, что обсуждая актуальные глобальные тенденции, никто из докладчиков даже не удосужился упомянуть хотя бы о буквально вчерашних событиях, связанных с Китаем и российско-китайскими отношениями. Например, с запуском первой очереди газопровода «Сила Сибири», представляющим важный вклад в формирование континентально-евразийской инфраструктуры, неуязвимой для подрывных действий Запада. Или с приемом Си Цзиньпином секретаря российского Совета безопасности Николая Патрушева, подтверждающего беспрецедентный уровень сближения между нашими странами. Или о том, что Пекином введены чувствительные санкции против Вашингтона и Пентагона за подписание Дональдом Трампом дискриминационных своей экстерриториальностью законов о Гонконге.

Справедливости ради необходимо подчеркнуть, что немецкий докладчик — профессор Мюнхенского университета Эрнст Пеппель — довольно чувствительно уколол организаторов, предложив поправить заявленную тему форума. И вместо «От знания к действию» сформулировать ее в противоположной последовательности — «От действий к знанию». Тем самым перефразировав «фаустовского» Мефистофеля Иоганна Гете: «Суха теория, мой друг, но древо жизни пышно зеленеет…». И намекнув на увлечение организаторов как раз теорией, в определенной мере оторванной от жизни.

Третье. Приоритет специфическим образом понимаемого «общечеловеческого» начала над национальным и государственным, на котором открытым текстом настаивал академик Чубарьян, а косвенно продвигали почти все докладчики, — вслед за подбором участников, как нельзя лучше характеризует не задекларированную цель форума, которая, как по сути признал академик Панченко, состоит в наведении мостов с Западом через теснейшую консолидацию с западными учеными и экспертным сообществом. Как хорошо известно организаторам, они являются важнейшим сегментом западной концептуальной власти с ее приоритетом разрушительных технологий управления общественным сознанием, о которых опять-таки обмолвился один Ковальчук, указавший на серьезные риски цифровых инноваций в виде перспектив появления искусственных живых организмов или перепрограммирования человеческого сознания. Однако в условиях, когда именно на это направлены практически все западные исследования, которые участники форума считают «перспективными», и когда эти задачи последовательно ставятся там еще с XIX века, со времен Томаса Хаксли-старшего и Фрэнсиса Гальтона, этого явно недостаточно. Автору этих строк очевидно, что наиболее дальновидные отечественные «концептуалы» в этой сфере много не договаривают отнюдь не случайно. И не только потому, что откровенно пользуются пробелами в знании глобальной проблематики у своих менее «продвинутых» коллег. А совершенно по другим причинам.

Поэтому квинтэссенцией форума прозвучал доклад ректора Санкт-Петербургской Духовной академии епископа Силуана (Никитина), который под занавес пленарного заседания предупредил участников о пагубных последствиях как раз того, за что многие из них ратовали. А именно: напомнил о ряде положений одного из главных документов, обслуживающих продвижение к «всечеловечности» — Гуманистического манифеста (третья редакция 2000 г.), в которую как раз и заложено насаждение нетрадиционных «глобальных ценностей» с поражением в правах цивилизационных и национальных, как того и потребовал директор ИВИ М. Липкин.

Не будем переоценивать вес и последствия этого мероприятия в определении векторов развития отечественной гуманитарной науки; отсутствие докладчиков с альтернативными точками зрения показывает неготовность организаторов к настоящей дискуссии, стремление ее избежать, максимально отлакировав «фасад» пресловутого официоза. Опасно другое: неприятие альтернатив, обусловленное стремлением к идеологическому плагиату, демонстрирует крайний дефицит проектных идей, без которых подлинный прорывной дискурс попросту невозможен.

Владимир Павленко