Председатель СО РАН академик Валентин Николаевич Пармон — об
осуществимости проектов развития науки в России и препятствиях на этом
пути.
— На заседании президиума РАН 4 сентября Ваше сообщение о
комплексном плане развития Сибирского отделения и программе
«Академгородок 2.0» прозвучало в контексте обсуждения национального
проекта «Наука». Есть ли в концепции этого нацпроекта другие столь же
масштабные и амбициозные инициативы?
— Национальный проект «Наука» начал разрабатываться позже, чем
комплексные планы развития СО РАН и новосибирского научного центра
(«Академгородок 2.0»). Поэтому сейчас основная задача — найти
возможности корреляции. Инициативы сибирских ученых предусматривают
существенное наращивание не только научной, но и социальной
инфраструктуры для привлечения специалистов высокой квалификации, прежде
всего молодых. Нацпроект «Наука» (точнее, его паспорт) эту область не
охватывает, хотя предполагает существенный прирост числа работающих в
интеллектуальном секторе. В целом документ направлен прежде всего на
создание мощных и современных научно-образовательных центров, а в них —
новейших экспериментальных установок, в том числе класса мегасайнс. Одна
из таких — как раз наш сибирский кольцевой источник фотонов — СКИФ.
Когда на заседании президиума РАН мы обсуждали планы развития
Сибирского отделения, то обратили внимание на то, что путь
взаимодействия с региональными властями при выполнении поручений главы
государства открыт и для других частей Академии. Но для этого нужно,
чтобы не только полномочный представитель президента РФ в Сибирском
федеральном округе, но и другие полпреды получили указания по
координации разработки программ развития науки на своих территориях и
соответствующие полномочия. Мы, на самом деле, идем первыми и хотим,
чтобы опыт Сибири затем был использован в других макрорегионах. Сегодня,
к примеру, наши предложения проходят согласование с финансовыми
возможностями министерств. Это чрезвычайно трудный и тонкий процесс с
малопредсказуемыми последствиями, но если мы его освоим, то остальным
будет действовать намного проще.
— На «Технопроме-2018» предложения в проект «Академгородок 2.0»
получили поддержку президента РФ Владимира Владимировича Путина, при
этом Вами были заявлены цифры: порядка 350 миллиардов рублей на объекты
научной инфраструктуры и 150 — социальной. Насколько высока вероятность
инвестирования таких сумм госбюджетом и бизнесом, в какой пропорции?
— Что касается научной инфраструктуры, то обеспечение ее развития
частично выходит за рамки нацпроекта «Наука» и сферы ответственности
Министерства науки и высшего образования РФ. В частности, в программе
ННЦ присутствует относящийся к Минздраву РФ Национальный медицинский
исследовательский центр имени академика Е.Н. Мешалкина, Государственный
научный центр вирусологии и биотехнологии «Вектор» в подведомстве
Росздравнадзора и так далее. Кроме того, строительство второй и третьей
очередей
Новосибирского государственного университета также видится
обособленной бюджетной строкой.
Во-вторых, названные 350 миллиардов вложений видятся не на год и не на
пять, а на весь период реализации проектов, некоторых — до десяти лет.
Если говорить о финансовых потребностях 2019 года, то речь идет о
подготовке технической документации и проектировании зданий и
сооружений, что по законодательству составляет не более 7 % их
стоимости. В Новосибирске все проекты уже привязаны к земле, к
энергетике и другим ресурсам, то есть хорошо проработаны с хозяйственной
точки зрения.
Если говорить о других, помимо федерального бюджета, источниках
финансирования, то они предусмотрены в каждом из проектов «Академгородка
2.0». От 10 до 16 % инвестиций может принести региональный бюджет.
Частные компании тоже способны и намерены участвовать в развитии
научного центра: они не вправе инвестировать в строительство зданий для
государственных учреждений, каковыми являются институты, но могут
вкладываться в их оборудование. Одним из критериев отбора проектов в
программу развития ННЦ было как раз наличие индустриальных партнеров.
Напомню и другие критерии — соответствие приоритетам майского указа
президента России 2018 года, уникальность в национальном (как минимум)
масштабе, заведомо коллективное использование. Объекты же инновационной
инфраструктуры на 100 % должны финансироваться из регионального бюджета и
бизнесом, социальной — в рамках национальных проектов, не относящихся к
науке.
— Руководство Сибирского отделения неоднократно подчеркивало,
что ценность проекта «Академгородок 2.0» — в комплексности за счет
целостности. Есть ли опасность частичной его реализации вследствие
ограниченности ресурсов? Расставлены ли приоритеты в случае такого
варианта развития событий?
— Согласование планов развития науки с возможностями государства —
процесс нелегкий и не всегда предсказуемый. Да, опасность урезания
ресурсов реально существует, она уже просматривается в ходе начавшейся
работы с федеральными министерствами. Окончательные решения, как я
думаю, будет приниматься руководством страны на самом высшем уровне. Все
предполагаемые объекты «Академгородка 2.0» связаны между собой и
предназначены, повторюсь, для коллективного использования. Поэтому мы
принципиально не стали заранее прорабатывать подходы к ситуациям
«исключить или оставить»: займемся этим только при крайней
необходимости.
Мы, конечно, будем рады реализации наших инициатив и в сокращенном
виде, но в таком варианте произойдет отклонение от национального проекта
«Наука», который предусматривает дополнительное привлечение в науку до
2024 года более 50 000 новых специалистов, а это возможно только при
комплексном подходе. Почему так? Во всех развитых странах исследования
(по крайней мере, в сфере естественных и технических наук)
сконцентрированы в удалении от мегаполисов, тогда как талантливая
молодежь изначально тяготеет именно к мегаполисам с их возможностями
карьерного и личностного роста. Значит, для нее необходимо создавать
точки притяжения, делать привлекательными во всех отношениях уже
созданные в России научно-образовательные и инновационные центры:
интересными как площадки для успешных исследований на самом современном
уровне, с комфортной во всех отношениях средой обитания. Начиная,
разумеется, с оплаты труда. И здесь нужно исправить ошибку, допущенную
при исполнении майского указа президента РФ 2012 года, когда заработки
ученых были обозначены как 200 % от средней зарплаты не по России, а по
субъекту Федерации: в результате младший научный сотрудник в Москве
получает свыше 100 тысяч рублей, а его коллеги из удаленных регионов — в
разы меньше.
— Есть ли продвижение в конкретизации управленческой схемы для
«Академгородка 2.0»? Каким видится сегодня абрис его системы
администрирования?
— Этот вопрос прорабатывается, но пока не выносится на широкое
обсуждение — всё будет зависеть от того, какая схема финансирования
программы развития ННЦ будет утверждена на федеральном уровне. При
разделенной, пообъектной системе господдержки потребность в
дополнительной структуре управления не возникает, а при комплексном
вложении ресурсов таковая видится необходимой — с участием СО РАН и
совета директоров наших институтов, правительства Новосибирской области,
администраций всех муниципалитетов, на территории которых намечено
развитие.
Сегодня у земель, где предполагается строительство объектов, связанных с
развитием ННЦ, насчитывается семь распорядителей различного уровня и
принадлежности, включая частных владельцев. Поэтому в административном
плане задача номер один — обозначить понятие «Новосибирский научный
центр» на географической карте, чтобы правительство региона могло
соотносить его с ранее утвержденными генпланами. Желание решить этот
вопрос у областной власти, безусловно, есть.
В любом варианте администрирование «Академгородком 2.0» заведомо не
предполагает урезания прав юридических лиц и тем более их слияний. Все
останутся независимыми, но координирующий орган в том или ином формате
должен быть создан. Прецеденты создания таких структур найдутся,
например в Сколково, и есть вероятность, что мы пойдем по этому пути.
— Каких средств в общей сумме могут потребовать проекты
развития всего СО РАН, за рамками «Академгородка 2.0»? Насколько
осуществимы планы реконструкции Байкальского музея, проведения
комплексной экспедиции РАН в Якутии, открытия Алтайского научного центра
и реализации других масштабных проектов?
— С точки зрения финансирования самый простой вопрос — это открытие
новых научных центров СО РАН на Алтае и в других регионах. Согласно
предложениям, которые сегодня готовит Сибирское отделение, планируется
создание не академгородков, а структур, координирующих науку в субъектах
СФО. Такие координирующие центры могут включать исследовательские
организации, находящиеся в разных точках республики, области или края. В
том же Алтайском крае естественно-научные, медицинские и аграрные
институты расположены в Барнауле, Бийске и других городах, а с принятием
в 2013 году нового федерального закона «О
Российской академии наук…» ее
научно-методическое руководство распространилось и на вузы.
Организационно такие координирующие центры должны создаваться и работать
в тесном взаимодействии с Министерством науки и высшего образования РФ,
региональными властями и, разумеется, с РАН и ее Сибирским отделением.
По нашему мнению, крупных денег это не потребует. Намного больше
ресурсов и усилий нужно для сохранения и развития тех научных центров
Сибири, где есть академгородки.
По развитию Байкальского музея в 2017 году вышло рамочное поручение
главы правительства РФ. К сожалению, все документы, поданные в кабинет
министров администрацией Иркутской области, находятся в неподвижности.
Сейчас мы пытаемся прояснить, как дать им ход, и с какой федеральной
структурой вести диалог. Дело в том, что в поручении премьер-министра
музей рассматривался не столько как исследовательское, сколько как
культурно-просветительное учреждение и теперь, соответственно, не
вписывается в нацпроект «Наука».
В комплексный план развития СО РАН от наших якутских коллег внесен
междисциплинарный исследовательский проект «Великая река Лена: природа,
человек, хозяйство — прошлое, настоящее и будущее». Он нацелен на
всестороннее изучение природного, экономического и культурного
потенциала Ленского бассейна и мог бы охватить почти весь круг задач,
ранее поставленных перед комплексной экспедицией РАН в Республике Саха
(Якутия). Не исключаем, что реальное финансирование работ может
остаться, как и прежде, прерогативой регионального бюджета.
В целом наша сегодняшняя цель — чтобы комплексный план развития
Сибирского отделения распоряжением правительства РФ был утвержден
содержательно, пусть даже без цифр. Главное на этом этапе — обозначить
федеральные и региональные структуры, ответственные за его выполнение.
— Какие изменения планируются в СО РАН как таковом: и как в
организованном сообществе ведущих ученых, и как в учреждении с
определенными функциями?
— Мы хотели бы весьма существенно реорганизовать нашу внутреннюю жизнь.
В частности, вернуться к «двухпалатному» общему собранию СО РАН, в
котором участвуют не только члены Академии и профессора РАН, но и
представители научных коллективов. Для этого требуются изменения в
Уставе Сибирского отделения: они будут подготовлены в ближайшее время
для рассмотрения объединенными учеными советами по направлениям наук —
нашими самыми компетентными профессиональными органами. Также в уставе
должно появиться четкое определение регионального научного центра СО РАН
и его полномочий — в связке с другими субъектами этого документа и
Уставом РАН.
При этом мы знаем, что
Российская академия наук, получив в этом году
право законодательной инициативы, готовит техническое задание (то есть
собирает предложения) на проект нового федерального закона о РАН,
который даже в его сегодняшнем, частично исправленном виде нуждается в
серьезной коррекции. Важно, чтобы этот законопроект поступил на
рассмотрение не позже, чем более широкий правовой акт, посвященный науке
в целом. Прохождение этих двух документов должно быть
синхронизировано.
— Что в целом изменилось в жизни Сибирского отделения с началом
работы по выполнению майского указа и поручений президента России?
— Быстро и заметно улучшились взаимоотношения СО РАН и региональных
властей Сибирского макрорегиона. После долгих лет отстраненности мы
начали интенсивно работать вместе. В этом процессе важно, чтобы каждый
участник ощущал себя частью единого целого: территория — частью России,
Сибирское отделение — частью РАН. Общие интересы, безусловно, должны
преобладать над узковедомственными и местническими. Поэтому попытки
заострить отношения, например между СО РАН и всей Академией наук,
серьезно огорчают. Мы сильны только тогда, когда действуем вместе, и с
руководством РАН всегда идем в ногу.
Да, при ограниченности ресурсов проблема их распределения не может не
возникнуть. Помню, как в 1991 году, в условиях полного развала страны,
когда я работал заместителем директора
Института катализа им. Г.К.
Борескова СО РАН, нам катастрофически не хватало финансирования. И
возглавлявшему институт академику Кириллу Ильичу Замараеву я предложил
не «размазывать тонким слоем» сократившийся бюджет, а направить его на
поддержку ядра, способного сохранить научные школы и практические заделы
и в перспективе помочь дирекции решить финансовые вопросы, в том числе
за счет взаимодействия с реальным сектором экономики. Кирилл Ильич
согласился, и время показало правильность такого решения.
Сегодня, к счастью, речь идет не о выживании, а о развитии. Но всё
равно стратегия ставки на лидеров себя оправдывает — с последующим
переносом их успешных решений на остальных. Во время «Технопрома-2018»
мы говорили с президентом РАН академиком Александром Михайловичем
Сергеевым как раз об использовании всеми частями Академии того опыта,
включая негативный, который наработан нами в ходе подготовки планов
развития Сибирского отделения и Новосибирского научного центра. Эта же
тема обсуждалась на заседании президиума РАН 4 сентября, с которого
начался наш разговор. Александр Михайлович предложил другим региональным
отделениям и научным центрам Академии проявить инициативу и тоже
подготовить предложения по собственному развитию.
Подготовил Андрей Соболевский