Недавно стало известно, что Национальный Институт Происхождения и Качества (INAO) во Франции дал разрешение 4 500 производителям вина на территории Бордо на выращивание шести новых сортов винограда. В какой-то степени мы имеем дело с беспрецедентным случаем. Тот, кто хотя бы в общих чертах представляет себе французское винное законодательство, понимает, насколько «революционным» является данное разрешение со стороны государства.
Напомню, что во Франции характерные (узнаваемые) черты винодельческой продукции из известных регионов контролируются на самом высоком уровне. И контролируются весьма жестко (иногда – избыточно жестко, даже вопреки здравому смыслу). Естественно, эти правила распространяются только на ту продукцию, которая имеет в своем названии четкую привязку к месту происхождения. Первые прецеденты такого рода относятся еще к временам средневековья, когда крестьянам Бургундии запрещали высаживать лозу Гаме, дабы не испортить высокую репутацию бургундского вина. Современное винное законодательство преследует, по сути, ту же цель: французское вино должно сохранять свою уникальность и узнаваемость, для чего необходимо четко воспроизводить традиционный (и довольно ограниченный) набор сортов, давно уже устоявшийся для каждого винодельческого региона.
Чем же тогда вызвано разрешение со стороны INAO на культивирование сразу шести (!) новых сортов для виноградников Бордо? Напомню, что в настоящее время на этой территории культивируется порядка девяти сортов, большая часть которых играет там вспомогательную роль. Как нетрудно догадаться, указанное «послабление» со стороны государства имеет прямое отношение к происходящим сейчас КЛИМАТИЧЕСКИМ ИЗМЕНЕНИЯМ, особо ощутимым в европейских странах, включая и Францию. Выбор сортов в данном случае далеко не случаен. Этому предшествовало десятилетнее исследование на экспериментальном винограднике, где были высажены различные сорта из относительно жарких регионов Европы – Испании, Италии, Португалии, Греции, Болгарии, Грузии, а также сорта из Лангедока (юг Франции). Последующий отбор делался в отношении тех сортов, которые могли успешно противостоять таким климатическим проблемам (участившимся на территории Бордо), как водный стресс и сильная жара, но при этом позволяли сохранять стилистику именно бордосских вин (достаточно свежих и питких, в отличие от тяжелых, типично «южных» вин).
Как мы знаем, регион Бордо никогда не относился к засушливой территории, и водный стресс (как и сильная жара) долгое время являлись здесь досадной аномалией. Наоборот, виноделам в большей степени досаждали избыток влаги и «недобор» тепла в период созревания. Однако в наступившем столетии ситуация начала серьезно меняться. Чрезмерная жара и недостаток влаги способны изменить характер вин Бордо, по крайней мере, тех из них, которые выходят под общей (региональной) маркой. Как можно заметить, новые разрешенные сорта имеют южное (по отношению к региону Бордо) происхождение. Некоторые содержат гены старинных испанских и португальских сортов, другие прямо заимствованы из Португалии (Турига Насьональ и Альбариньо). Один сорт (Касте) идет с юга Франции (из Аверона). Примечательно, что первоначально планировалось разрешить не шесть, а семь сортов. Однако один из них был в последний момент «забракован», поскольку специалисты не были до конца уверены, что он в состоянии обеспечить вину необходимую свежесть (которая теряется как раз из-за жары, понижающей кислотность виноградного сусла).
Получается, что климатические условия Бордо уже начинают соответствовать условиям Португалии. То есть для Европы глобальное потепление давно не является пустым звуком. И если на государственно уровне принимаются подобные решения, это недвусмысленно говорит о том, что европейская наука рассматривает изменения климата как ОБЪЕКТИВНЫЙ ПРОЦЕСС, с которым, очевидно, теперь должны считаться как сельхозпроизводители, так и селекционеры.
В свете сказанного было бы интересно узнать, насколько актуальной представляется проблема климатических изменений для отечественной науки, связанной с растениеводством и селекцией. Как отмечают климатологи, сильнее всего изменения происходят в северных широтах. Сибирь в этом плане также не исключение. Однако принимается ли во внимание глобальное потепление, когда речь идет о селекции и интродукции пищевых растений для сибирских условий?
Ранее мы уже писали о том, что новосибирские селекционеры и растениеводы в один голос утверждают о том, что за последние тридцать лет климат заметно поменялся. Например, отмечается смещение фенологических фаз у овощных культур на чуть более ранние сроки. Схожая картина отмечается и по некоторым многолетним культурам. Так, специалисты
ЦСБС СО РАН, занимающиеся селекцией и агротехникой жимолости, в свое время отмечали, что некоторым сортам в наших краях становится явно жарко (жимолость плохо реагирует на избыток тепла и недостаток влаги). Так, для южных районов Новосибирской области, отличающихся относительно жарким и сухим летом, такие сорта категорически не рекомендуются. В некотором роде такая ситуация перекликается с тем, что происходит в Бордо (правда, масштабы проблемы тут несопоставимы, учитывая крайне незначительное место жимолости в наших сельхоз угодьях).
Итак, учитывает ли наша селекция меняющиеся климатические условия? Как заметил по этому поводу руководитель СибНИИРС (филиал ФИЦ ИЦиг СО РАН) Иван Лихенко, эти процессы, безусловно, учитываются. Хотя, как мы понимаем, здесь многое зависит от инициативы и проницательности самого селекционера. То есть никаких «указаний свыше» на этот счет не поступает. И, понятное дело, кооперации с климатологами пока еще нет. Всё, в конечном счете, решает опыт, наработанная практика, выводы из многолетних наблюдений.
Впрочем, не стоит думать, будто сибирские селекционеры ставят во главу угла повышение температуры. По словам
Ивана Лихенко, в первую очередь обращает на себя внимание возросшая вариабельность, нестабильность климата, плохая предсказуемость метеорологических явлений. Например, традиционно считалось, что самыми засушливыми месяцами в наших краях являются май и июнь. Однако в последнее время данное правило уже не работает, и с этим приходится считаться. В целом же зимы стали менее суровыми. По этой причине, отмечает
Иван Лихенко, ситуация с озимыми посевами в последнее время стала выглядеть немного лучше, чем было раньше. Хотя отсюда совсем не вытекает, будто сибирский климат утратил былую суровость. Так или иначе, но даже аномально сухое и жаркое лето в отдельных районах НСО селекционеры и растениеводы могут запросто списать на нестабильность, которую далеко не все из них связывают с процессами глобального потепления. Как заметил
Иван Лихенко, среди селекционеров единого мнения на этот счет нет. Кто-то из них соглашается с тем, что мы имеем дело с долгосрочной общепланетарной тенденцией, другие же ссылаются на обычные «капризы» погоды.
Кстати, отсутствие в нашей академической среде консенсуса по климатическому вопросу делает учет таких факторов второстепенным (а то и вообще не актуальным) при выведении новых сортов. По словам старшего научного сотрудника
ЦСБС СО РАН Юрия Фотева, чтобы учитывать в селекции климатические изменения, нам необходимо четко понимать их характер. Однако именно этого понимания у нас как раз и нет. Мало того, среди ученых даже есть открытые «климатические скептики», которые ориентируют свою аудиторию на скорое наступление похолодания. При такой разноголосице, конечно же, селекционеру проще вообще игнорировать данную проблему.
В любом случае, отмечает Юрий Фотев, учет экстремально низких температур для Сибири никак не утратил своей актуальности. В первую очередь это касается многолетних культур, для которых устойчивость к морозам оказывается намного важнее устойчивости к аномальной жаре. Хотим мы того или нет, но аномальная жара для нас является куда более редкой неприятностью, чем сильный мороз. Нынешняя зима еще раз доказала, что для сибиряков готовность к сильным морозам по-прежнему остается жизненной необходимостью – в отличие от европейцев, страдающих в последние годы от аномально жаркого лета.
Автор: Олег Носков.
