Конкурс совместно проводили Российский фонд фундаментальных исследований (
РФФИ) и Правительство Тюменской области. Сегодня наш гость – заведующий лабораторией исторической и экологической антропологии, профессор кафедры отечественной истории СоцГум
Евгений Крестьянников.
– Евгений Адольфович, расскажите о Вашей работе: о чем грант, почему Вы выбрали для своего труда именно эту тему…
– Грант «Судебно-административная система Сибири в имперской географии власти и динамике фронтирной модернизации региона (1801-1917 гг.)» связан прежде всего с моими многолетними научными интересами. Задействованы две главных концепции, отраженных в названии проекта.
Первая, достаточно современная, которая разрабатывалась ныне покойным ученым с мировым именем Анатолием Викторовичем Ремневым, «имперская география власти». Там рассматриваются вопросы концентрации власти в пространстве, перемещения государственных органов, взаимодействия имперских центра и окраин. Это междисциплинарная сторона.
Вторая концепция – фронтирная модернизация. Может быть, за этими словами не скрывается что-то прорывное, но предполагается, что изучаются процессы качественных изменений в ситуации неоконченного освоения регионов, в данном случае – Сибири.
На основе связи этих концепций получится нечто новое. Имеется довольно большой задел, прежде всего у меня. Наша команда состоит из пяти человек: четыре исполнителя и я – руководитель. Один из исполнителей – завкафедрой Российской академии народного хозяйства и государственной службы Виталий Воропанов. Он много лет занимается проблемами развития юстиции и администрации. Это как раз особенность проекта, что мы рассматриваем одновременно вопросы и юстиции, и администрации. В коллектив включены три моих ученицы: магистрант Виктория Пырх и две аспирантки – Диляра Шайхутдинова и Дина Андриянова. Дина и Виктория – сотрудницы лаборатории исторической и экологической антропологии, которой я руковожу. В конце работы над проектом намечена книга, а всего будет 17 публикаций, из них – 8 в журналах из международных баз. Ну и грант – существенный импульс для того, чтобы молодые продолжили научную карьеру.
– Расскажите немного подробнее о самой работе. Раз есть задел – уже сегодня есть о чем рассказать, приоткрыть завесу…
– Да, есть тексты, где мной тема уже затрагивалась. Отмечу три своих статьи. Одна из них – в американском журнале «Kritika». Это один из самых авторитетных в мире в настоящее время журналов по истории России. В статье я рассматриваю командировки судей. В принципе, это, как ни странно, никто не исследовал: специально не рассматривал перемещение людей этой профессии в пространстве. В конце ХIХ-начале ХХ веков они ездили по службе, сталкивались со множеством препятствий, тягот. Наибольшим препятствием были сами расстояния. Возможно, этим ученые не занимались, потому что такое исследование слишком большая работа. Материалы разбросаны по разным архивам. Для написания данной статьи я использовал дела 10 архивохранилищ.
Вторая статья – в журнале «Quaestio Rossica», издающемся в Екатеринбурге. В этой статье речь о перемещениях и всяческих тяготах конкретно мировых судей. Вся судебная система тогда строилась так: мировой суд, окружные суды и судебные палаты. Верхняя ступень объединялась под названием «общие судебные места». Первая статья ограничивалась двумя губерниями (Тобольская и Томская), а эта уже посвящена мировым судьям всей Сибири. Сибирь тогда – это четыре губернии и четыре области.
Третья статья, которая ближе всего к гранту, его задел, касается способа адаптации имперской судебной системы к сибирским условиям. Она вышла в авторитетном французском журнале «Cahiers du Monde russe». Мы понимаем, что Сибирь – это более 50 процентов территории Российской империи, при том, что на то время здесь проживало около пяти процентов населения страны. Огромные расстояния, низкая плотность населения – как сделать так, чтобы та система, которая действовала в европейской части России, могла бы эффективно функционировать здесь? Придумали соединить в одном лице функции мирового судьи и следователя.
– Оптимизировали…
– Да. Это был эксперимент, причем судейское сообщество ему сопротивлялось. Судьям приходилось быть ещё и следователями, и нотариусами, очень много ездить. Весьма плохо совмещались эти функции, судьи оказывались перегруженными. Я изучил, нашел в архивах много неразрешимых ситуаций: к примеру, судья ведет заседание, ему сообщают, что произошло преступление, и он как следователь обязан оперативно выехать на место преступления. Заседание закрывается – истцы, ответчики остаются не у дел, судья едет на место преступления. Или вот в Ялуторовском уезде судья находится в середине своего участка. Участок – 200 верст. И судье сообщают про преступление в одном конце участка и тут же – в другом. Что ему делать?! Разорваться?! Эту деятельность называли «скачками с препятствиями», сами судьи были очень недовольны. Мне удалось установить, что некоторые мировые судьи выезжали до 50 раз в год! Окружные судьи ездили не так часто, но их сессии в других городах бывали чрезвычайно продолжительными, расстояния – огромными. Так, в 1910 г. члены Иркутского окружного суда съездили однажды в город Бодайбо (расстояние в одну сторону – 1700 верст) на 54 дня. Само собой, были последствия: волокита, недоступность суда для населения… И парадокс в том, что систему придумали, чтобы суд стал доступным, а получилось наоборот! Судебные начальники на местах понимали нелепость ситуации.
А придумал это и считал изюминкой своего управления министр юстиции конца ХIХ века Николай Валерьянович Муравьев, очень влиятельный чиновник. Его имя неоправданно забыто. Он руководил юстицией в то время, когда Министерство финансов возглавлял Сергей Юльевич Витте. Последний известен всем, кто более-менее знаком с отечественной историей, а Муравьева не помнят. Но это были люди одного уровня! В начале революции оба претендовали на кресло премьер-министра, пост в результате занял Витте. Муравьев являлся особой, близкой царскому дому, его карьера резко пошла вверх после того, как он был обвинителем народовольцев в деле об убийстве Александра II. Он был креатурой московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича… в общем, у него имелся карт-бланш. И вот он экспериментировал – «соединял» судью и следователя. Подобное вводилось в Средней Азии и Архангельской губернии. И никто ему не решался сказать, что это неправильно. Начало что-то меняться только после его ухода с поста 23 января 1905 года.
– В чем урок истории, помимо того, что вспомнили забытые имена и вскрыли абсурдность таких ситуаций? Историю же, по большому счету, нужно изучать, чтобы не повторять её ошибки?
– История – это стратегия, в каком-то смысле наука о будущем. Может быть это не всегда понимается. К сожалению, историков читают мало. Приходится повторять студентам: мы изучаем не что-то, оставшееся далеко в прошлом и сейчас ненужное, мы исследуем современные проблемы в историческом контексте. Принципы судопроизводства в России имеют тысячелетнюю историю. Если мы ищем наиболее демократические формы суда, то они были в древности, до государственных образований, когда вся община участвовала в судебном разбирательстве…
– Новгородское вече…
– И наш вечевой строй, и гелиэя афинской демократии, когда все граждане решали, покарать или помиловать – прообраз суда присяжных. Затем в процессе эволюции появлялись инквизиционные формы, которые вписывались в конкретно-историческую ситуацию, хотя сейчас нам кажутся нецивилизованными и кровавыми, и, наоборот, процесс качало в сторону демократизации, либерализации.
Источник: Управление стратегических коммуникаций ТюмГУ.