Инженер-нефтяник Александр Григорьевич Хуршудов - обладатель богатого опыта в нефтегазовой отрасли. В то же время, он является независимым экспертом, может рубить правду матку и не связан обязательствами при ответах на вопросы.

1.  Корректно ли утверждение. что на сайте aftershock.news Вы проводите времени больше, чем на любом другом сайте, где публикуетесь, как автор?

Я вообще-то выкладываю свои статьи только на двух сайтах, на прочих перепечатывают уже без меня. В Агентстве нефтегазовой информации я веду раздел аналитики, но там сейчас нет форума. Все статьи по другой тематике публикую на АШ. Не скажу, что я провожу здесь много времени, в среднем 1-1,5 часа в день. Но есть исключения: когда выкладываю свою статью, отвечаю почти на все вопросы и комментарии, а их бывает сотни…

2. Какая основная Ваша мотивация писать статьи как автору?

Моя цель – просвещение. Так случилось, что я владею разнообразной информацией в области нефти и газа, экономики, экологии. Умею ее проанализировать и изложить в доступной форме. Надеюсь, это полезно и читателям, и, в целом, нашей стране.

3. Один из основных вопросов у меня к Вам: возможно ли добиться приемлемых EROEI при добыче сланцевой нефти?

На этот вопрос нет однозначного ответа, ибо он зависит от разных факторов. Вы знаете, что уже в 2008 г. на месторождении Bakken были пробурены скважины, из которых потом добыли 300-500 тыс. т нефти? Без супер-пупер-гидроразрывов. А нынче на самом перспективном месторождении Permian basin рассчитывают получить из средней скважины 13,5 тыс. т… Огромная разница, причем финансовые и энергетические затраты почти одинаковы. Решающим фактором является продуктивность пласта.  И есть все основания полагать, что самые высокопродуктивные участки сланцевых пластов уже выбраны. Поэтому при неизменных ценах все показатели сланцевой добычи будут только ухудшаться.

С другой стороны, допустим на минуту, что нефтяные цены вернулись на уровень $100 за баррель. Бензин и дизель при этом вдвое не подорожают, в лучшем случае, на 30-35%. Следовательно, экономика сланцевой добычи резко воспрянет духом. А при рентабельном производстве низкий коэффициент EROEI большого значения иметь не будет.

4. Баженовская свита. Возможно ли добывать нефть на ней с хорошей рентабельностью? Или же это российская кладовая драгоценного сырья, которое в будущем будем добывать ради самого производства, а не ради получения энергии? Или вообще бесперспективные углеводороды для любых целей? Как Вы оцениваете будущий вклад баженовской свиты в российскую промышленность в будущем?

В ближайшие годы будут попытки разбурить наиболее трещиноватые участки бажена в районе Ханты-Мансийска. На пределе рентабельности (либо при ее отсутствии) из них можно добыть несколько миллионов тонн нефти. И все. Убыточную добычу никто там поддерживать не будет. Сибирские нефтяники сейчас займутся другими низкопроницаемыми пластами, в первую очередь, Ачимовской свитой. Там уже получены  неплохие результаты, их можно тиражировать и развивать дальше.

Пригодятся ли нам эти запасы в отдаленном будущем? Думаю, да. Но нужны принципиально новые способы повышения продуктивности таких пластов. Когда нефти станет не хватать, они появятся.

5. Самотлор: дальше ждет только падение добычи нефти?

Да. Некоторая стабилизация возможна при интенсивном внедрении методов повышения нефтеотдачи.  Но долгой она не будет. Впрочем, даже постепенное снижение добычи позволит эксплуатировать Самотлор еще добрых 50 лет….

6. Добыча углеводов в Арктике - рискованная затея или нет?

На малых морских глубинах особого риска нет. В береговой зоне и на шельфе Аляски нефть добывают уже более 40 лет. За эти годы уровень техники многократно вырос. Наша платформа Приразломная в Печорском море нормально работает.

А вот на больших глубинах (свыше 200 м) добыча нефти несет высокий риск на любых широтах. В полярных морях мороз и ледовые поля, в южных – жара, штормы и ураганы, еще неизвестно, что лучше. Самый большой риск сулит бурение в глубоководной зоне Черного моря; в случае открытого фонтана ущерб черноморским курортам обойдется дороже аварии в Мексиканском заливе. Лучше бы там пока вообще не бурить.

7. Какие факторы необходимы, чтоб в российском секторе Арктики добыча углеводородов была высоко рентабельна (как газ на Ямале)?

Самый необходимый фактор – большие запасы и дебиты скважин. Платформа Приразломная (страшно подумать!) строилась 18 лет, она обошлась в $3 млрд. Но месторождение содержит свыше 70 млн т извлекаемых запасов, и выручка от добытой нефти ожидается на порядок больше. Это - гарантия высокой рентабельности.

Из других факторов отмечу освоение Северного морского пути. Другие транспортные маршруты намного дороже. Так что не зря Россия строит ледоколы.

8. На ваш взгляд, уже пройдены пики добычи нефти, газа, угля? В рамках планеты / РФ.

«Пик добычи» - это такая неуловимая вещь, как мираж. Вот он, кажется, можно руками потрогать, ан нет, отодвинулся дальше. Я вообще с большим недоверием отношусь к долгосрочному прогнозированию макроэкономических процессов. В данном случае гипотеза «пика нефти» оперирует только с запасами, добычей и потреблением. А вот что она не учитывает: 1) изменение мировых цен, 2)технический прогресс в экономии топлив, 3) переход с нефтепродуктов на газ и электроэнергию, 4) синтез нефтяных углеводородов из газа, угля и биологической органики.

Главное в том, что мировые запасы нефти не есть величина постоянная, их объем сильно зависит от текущей цены. И если цена вырастет до $150-200 за баррель, то мировые доказанные (выгодные для извлечения) запасы вырастут, по меньшей мере, вдвое. Поэтому разговоры о «пике нефти» любят падкие для сенсаций журналисты, а специалисты относятся к ним с улыбкой.

9. Какие страны наиболее сильно пострадают в ближайшем будущем из-за прохождения пиков добычи углеводородов? В каких странах наиболее сильно будет ощущаться в ближайшее время нехватка углеводородов?

Из предыдущего ответа следует, что «пика» все же не будет. Вместо него будут периоды роста и падения нефтяных цен. Однако на локальных рынках определенный дефицит нефти и, особенно, газа не исключен; именно он и будет управлять ценами.

Через 4-5 лет (возможно и раньше) в США начнется неуклонное снижение добычи газа. Оно будет легко компенсировано поставками СПГ по импорту. Да, придется опять переоборудовать часть терминалов, затратить какие-то деньги. Но никакого дефицита топлива не будет. Будет дефицит дешевого топлива. Те же процессы уже сейчас набирают силу в ЕС. То же произойдет и в сфере добычи нефти.

Вы скажете: сложно ждать роста нефтяных цен, когда они втрое ниже исторических максимумов. Но все именно так. Развитие идет по законам диалектики, скачкообразно. В период высоких нефтяных цен (2010-2014 г.г.) в нефтедобычу были вложены огромные средства, $1,4 трлн. Это долгосрочные, преимущественно морские проекты, их нельзя было остановить и законсервировать. Они и обеспечили избыток нефти на рынке, который был многократно преувеличен прессом западной пропаганды. Сейчас уже третий год инвестиции падают, порождая дефицит предложения. Поэтому рост цен неизбежен.

10. Запасы сланцевых месторождений колоссальные, однако извлечь возможно лишь небольшую часть на текущий момент (запасы неизвлекаемые) В будущем возможны технологии повышения процента извлечения нефти?

Это не запасы, а потенциальные ресурсы. В мире таких довольно много. Упомяну хотя бы формацию Green River в США, которая содержит более 1 трлн т органического вещества, треть из которого можно считать нефтью. Чтобы ее извлечь, нужно пропарить или размолоть 10 трлн т горной породы. Пустяковое дело…

Некоторые улучшения сланцевых технологий возможны по мере прекращения вокруг них глупого ажиотажа. Сейчас добыча идет под девизом «Драть шкуру, пока не лопнет!» Надо же продемонстрировать акционерам свои «достижения», привлечь горячие деньги. В результате во всех сланцевых скважинах происходит преждевременное разгазирование нефти в пласте, на месторождении Bakken идут колоссальные прорывы пластовых вод. Все это снижает отдачу пласта. Увы, планомерная разработка крупных пластов в США невозможна; там на месторождении сотни операторов и каждый стремится быстрей урвать кусок у другого.

11. Я часто слышу, что у России нет технологий добычи нефти на шельфе, в Арктике. Насколько реально в настоящий момент России самой разрабатывать шельф, добывать в Арктике?

А Вы не слушайте западные СМИ. И наших подпевал типа РБК тоже не слушайте. Если попросить их перечислить эти самые заветные, остро необходимые нам «технологии», они скромно спрячут мордочки в сторонку. Ответа будете ждать до ишачьей пасхи.

Для работы на мелководном шельфе никаких тонкостей-сложностей нет. Свои плавучие буровые установки мы производим. Свои платформы – тоже, у Лукойла они работают на Балтике и Каспии, Приразломную платформу я уже упоминал. Для Охотского  моря заказываем часть оборудования в Корее? Это удобнее и дешевле. Приборы, автоматику берем  импортную? Верно. А есть такие дуралеи, которые сами все пытаются производить, от насосов-компрессоров до диодов-триодов? Мне такие не известны.

А вот для работы на глубоководном шельфе, для подводных скважин мы не производим ничего. Причина проста, как блин: нет на них в России спроса. У нас еще мелководного шельфа хватит лет на 20. И на суше мы добываем в три раза больше, чем самим нужно. Ради чего же нам лезть на глубокий шельф, риски нести? Чтобы наводнить рынок нефтью, уронить цены в пол и половину выручки отдать западному сервису? Тот, кто рассчитывает на это, не имеет либо ума, либо совести.

12. Знаю  производственное предприятие геофизической аппаратуры в Новосибирске “ЛУЧ”, которая разрабатывает оборудование для нефтянки. Но их постоянно преследуют финансовые проблемы. Как много таких компаний в России?

Почти все нефтесервисные компании испытывают финансовые трудности. Причин тут две. Первая в том, что создание и продвижение новой техники у нас чрезвычайно трудно: ни дешевых кредитов, ни опытных производств, ни крепких позиций на мировом рынке практически нет. Вторая проще. Крупные нефтяные компании повадились задерживать оплату своих подрядчиков на 3-4 месяца. Кажется, такого безобразия нигде в мире нет.

13. За 10 лет можно создать в России государственную сервисную компанию уровня Шлюмберже? Ведутся такие проекты? Возможно, уже есть?

Теоретически можно, практически – нет. Есть у нас такая компания, называется Росгеология. Она много намерений декларирует, но просит увеличить финансирование из бюджета. Может быть, ей не хватает сильного менеджера типа Сечина, они там часто меняются.

А вот подобную негосударственную компанию создать нельзя. Как только она начнет реально конкурировать с западными гигантами, они ее купят. Прецедент уже был: у геофизической компании «Петроальянс» с оборотом в сотни миллионов долларов на входе висел плакат «Не отдадим Шлюмберже ни пяди родной земли!». Шлюмберже ее потом и купила.

Надо понимать, что американцы, располагая неограниченными кредитными ресурсами за счет печатания доллара, способны удавить в корне любую конкуренцию, скупить все, что продается. И будет так до тех пор, пока у нас не заработают в полную силу антимонопольные законы. Вот тогда Шлюмберже больше 25% рынка взять не сможет и аппетиты свои умерит.

14. Для создания технологичного нефтепромыслового оборудования каких компетенций в России не хватает больше всего?

Россия на 85 % обеспечивает себя нефтепромысловым оборудованием. Вы считаете его «нетехнологичным»? Кто Вам это сказал? Можете рассмеяться ему в лицо. Трубная компания ТМК работает в США, Румынии, ОАЭ. Наши погружные насосы мало в чем уступают импортным, но существенно дешевле. Я уже не говорю о резервуарах, аппаратах, они во всем мире практически одинаковы.

А не хватает нам пока средств и опыта для работы на мировом рынке. Но с годами это придет.

15. Какие проекты сейчас ведутся по снижению пробелов в Российских компетенциях для разработки нефтепромыслового оборудования?

Честно говоря, не слежу за этим, потому что не вижу здесь проблемы. У нас десятки заводов нефтяного профиля от громады Уралмаша до небольшого завода буровых долот в Кургане. Они модернизируются, осваивают новые виды продукции, идет нормальная работа.

16. В 2000 году, когда поменял институт и первый раз расписался в ведомости получения зарплаты в новой лаборатории, с удивлением узнал, что зарплату в нашей лаборатории получает около 40 человек. Был уверен, что в лаборатории работает не более 10-12 человек (тех, кого я видел за месяц работы). Как на Ваш взгляд, в современных НИИ имеет место неэффективное использование трудового времени сотрудников? Ситуация меняется?

Разные есть институты… Мне довелось много лет работать с Институтом криосферы Земли, который возглавляет академик РАН В.П.Мельников. Численность сотрудников там всего 52 человека. Но его специалисты успевают и вести мониторинг вечной мерзлоты, и обследовать погребенные льды на Ямале, и помочь технарям в разработке мерзлых фундаментов… Многое зависит от лидера. Думаю, в Институте ядерных исследований штаны не просиживают, а в других, наверное, бывает.

Сам я всегда работал в прикладных НИИ, а там непосредственная связь с производством, оно и диктует тематику.

17. На Ваш взгляд, как часто российские НИИ занимаются освоением бюджета, а не реальной научной деятельностью. Меняется ли ситуация?

Не знаю. Приходилось сталкиваться со слабыми лабораториями, которые, можно сказать, даром хлеб ели, а вот с целыми институтами бездельников – никогда.

18. Один академик в личной беседе (около 8 лет назад) на вопрос: “...а почему не выбиваете больше проектов в институт...” ответил: “а кто делать их будет ? !!!...”. И адекватная оценка сотрудников в институте показывала, что делать работы реально некому. Первопричиной указанного явления было:

• малое количество студентов приходящих в институт после ВУЗа (основная масса шла работать не по специальности)
• уход специалистов из института в смежные сферы деятельности. В том числе в нефтегазовые компании Российские.
• отъезд специалистов на работу в другие страны
• разгильдяйство научных работников
• низкий уровень работающих научных сотрудников
• выход на пенсию или же почтенный возраст большой массы специалистов

Согласны ли Вы с указанными проблемами? Есть сейчас проблемы нехватки квалифицированных специалистов?

Талантливых специалистов не хватало всегда. Во всех сферах, и в науке тоже. Сейчас положение с кадрами продолжает медленно ухудшаться. Основной причиной я считаю бюрократизацию всех сфер деятельности: образования, финансирования и самой науки.

19. Между компанией Шлюмберже и СО РАН существует неофициальная договоренность, что Шлюмберже не переманивает научных сотрудников из СО РАН. Но в любом случае, знаю массу специалистов, кто ушел из РАН в иностранные компании. От деятельности иностранных сервисных компаний в России Вы лично видите плюсы? Какие? В чем заключаются минусы?

Главным плюсом иностранных сервисных компаний является то, что российские специалисты проходят в них школу рыночных отношений. Надо знать себе цену; для многих это до сих пор остается проблемой. Существенно и получение опыта работы с иностранной техникой. Многие из россиян после этого уезжают работать за рубеж.

Главным минусом является монополизация сервиса. Цены западных компаний в России совершенно грабительские, заработки иностранцев порой выше президентских. Поражаюсь, как спокойно реагируют на это антимонопольные службы. Но рано или поздно эта вакханалия должна прекратиться.

20. Согласны ли Вы с утверждением, что одной из причин развала Советского Союза был локальный пик производства нефти (на существующих на тот момент технологиях)?

Ерунда. Никакими цифрами, экономическими выкладками она не подтверждается.

21. Какие ключевые вызовы предстоит решить российской нефтегазовой отрасли в ближайшее десятилетие?

Предстоит, наконец, осознать, что безудержная гонка за рекордами по добыче сырья выгодна лишь иностранным конкурентам да, может быть, еще нашим жуликам. Если Россия сократит нефтедобычу, скажем, на 20 % в течение 10 лет, она с лихвой компенсирует эти доходы за счет роста цен и притом сохранит свои природные ресурсы.

Справочно: